– Батюшка, а правда ли, что прежде на небе звёздочки светились? – спрашивал Иван крестьянский сын.
– Правда, Ванюша, – ответствовал старик со вздохом глубоким. – Бывало, идёшь ноченькой тёмной по полю, а они на небе сияют, подмигивают.
– А отчего же теперича светить перестали?
– А оттого, Ванюша, что люди сделались злыми, похуже волков голодных. Друг друга поедом едят не столько из корысти, сколько по злобе слепой. Увидят слабого – не только не помогут, да ещё и высмеять норовят, и добро ещё, коли насмерть не затопчут. Вот и надоело звёздам смотреть, сколько лиха люди друг другу делают, и погасли они.
Задумался Иван, рассказал о том братьям своим Даниле да Гавриле.
– Получается, коли перестать делать лихо, звёзды вновь зажгутся?
Те его так и подняли на смех:
– Дурачина ты, простофиля! Время-то нынче такое, что добрым быть – только себе вредить. А звёзды, что с них за прок? И без них проживём!
Понял Иван крестьянский сын, что не дождаться ему помощи от братьев родных. Однако пуще прежнего стал желать зажечь хотя бы одну звёздочку, пусть и самую маленькую да крохотную. Стал он сирым да убогим помогать, увидит голодного – хлебом поделится, замерзающего в избу пустит у огонька погреться, жаждущему стакан воды подаст. Братцы да соседи косятся на него: дурак он и есть дурак!
Однажды поглядел Иван крестьянский сын на небо, а оно всё в звёздах. Так и сверкают они, яркие, так ему и подмигивают! Позвал он братьев своих, Данилу с Гаврилой:
– Посмотрите, – говорит. – Небо-то нынче звёздное!
Посмотрели браться на небо да и осердились на Ивана:
– Что ты, дурак, шутки шутить удумал? Ни одной звёздочки на небе нет – темень сплошная!
Пригорюнился Иван, спрашивает у отца:
– Отчего же, батюшка, я звёзды на небе вижу? Ужель и впрямь с ума схожу?
– Оттого, Ванюша, – отвечал батюшка. – что душу свою злобой да завистью чёрной не изводишь, вот звёзды для тебя и светить стали.
"Ну, где же этот чёртов дом?"
Макс уже почти отчаялся. Уже два часа он блуждал по деревеньке, что затерялась в самой глубине его родной области. Хотя, справедливости ради, не столь уж эта деревенька была и глухая. Вдоль дороги стояли вполне добротные домики, окружённые сугробами пушистого снега, под которым в летнее время наверняка росла и картошка, и капуста. Металлические каркасы ясно говорили о теплицах, с которых ещё осенью сняли стёкла. Но дом номер пять, куда ему велели отнести заказ, как будто провалился в чёрную дыру. Как Макс ни бился, никак не мог его найти.
– Так он вот там, на соседней улице, – сказала ему встречная бабулька, указывая на большой угловой домик, выкрашенный в синий цвет. – Это седьмой, а прямо за ним будет коричневый, это и есть пятый.
Однако никакого коричневого домика Макс, как ни вглядывался, не увидел. Сразу за синим возвышался двухэтажный дом из белого кирпича с табличкой "3". Казалось, застройщики с трудом закончили начальную школу и так за всю жизнь толком не научились считать.
Макс потом ещё несколько раз специально обошёл всю улицу, надеясь, что бабулька попросту что-то перепутала. Мало ли каким склерозом или маразмом страдает старый человек? Но никакого коричневого дома, который мог бы, по своему расположению, сойти за пятый, он так и не нашёл.
Блуждая по деревне, он клял себя последними словами за то, что, выходя на работу, не заглянул в приложение Гисметео. С утра погода была довольно тёплой, и Макс, понадеявшись на то, что она сохранится такой до вечера, надел куртку и осенние сапоги. Однако в небесной канцелярии решили иначе, и когда он приехал в деревню с заказом, холодный ветер разгулялся не на шутку, а температура заметно упала.
