Больше никогда! Ни за что! Ни за какие блага мира не вернусь в
этот университет!
Припарковав машину в свободном "кармане" у своей многоэтажки, я
обессиленно уронила голову на скрещенные на руле руки.
Зачем я вообще поступила когда-то на педагогический? Какой
дернул черт? Надо было как школьная подруга Лиза – косметолог:
колола бы сейчас ботокс в межбровку, продлевая женщинам молодость,
и зарабатывала бы неплохие деньги. А я? А я, не смотря на то, что
уже двенадцатый час ночи, только недавно выползла из
университетской библиотеки, ведь план лекции сам себя не
напишет.
Впрочем, я прекрасно знала на что иду, ведь сама только-только
получила диплом, и как раз именно по этой причине никто не
воспринимает меня всерьез. Даже первокурсники упражняются в
остроумии, прилепив нелепую кличку Ангелочек. Хотя, стоит
признаться, не на пустом месте – Ангелова Ангелина, ну что за
дурацкая ирония!
Свою "громкую" фамилию я вообще ненавижу, от нее одни проблемы,
как и от человека, который мне ее дал…
Подняв уставшие глаза на темное окно своей, что уж –
комфортабельной квартиры, я подавила протяжный вздох. Шестнадцатый
этаж. С моими каблуками сейчас даже на лифте это словно покорить
Эверест. Почему нельзя вести лекции в кроссовках и худи?
Выключив радио, из-за чего приборная панель погрузилась в
мрачную темноту, я, сладко зевнув, уже хотела выбраться в
прохладную сентябрьскую ночь, как вдруг…
Автомобиль – ярко-желтый, с черными полосками по бокам, не
просто припарковался рядом, а буквально влетел на соседнее место,
что заставило меня резко проснуться.
Он что, совсем рехнулся? А то, что это Он не оставляло сомнений
– так женщины точно не паркуются!
Человек я "неконфликтный, воспитанный и деликатный" – именно эти
эпитеты украшают мою характеристику, но сейчас очень сильно
захотелось выразиться крайне нецензурно. Что я и намеревалась
сделать, но остановил меня нарочито томный женский голос,
раздавшийся из открытого окна соседнего салона:
– Ты обалдел, что ли, у вас тут везде камеры! Ну хватит…
прекрати.
– Да брось, мы аккуратно, – ответил другой – низкий и точно
мужской. – Никто не увидит.
– Может, к тебе поднимемся? Ну реально.
– Зачем время тратить. Ну же, иди сюда…
Кокетливый смех. Звон пряжки ремня.
Челюсть моя отвисла, а ладонь, минутой ранее решительно
вцепившаяся в дверную ручку – застыла.
Нет, он точно рехнулся! Прямо здесь?! Даже полуночи еще нет, и
девчонка права, наш жилой комплекс "упакован" по полной, и с
безопасностью тут все хорошо – камеры везде.
Конечно же, и на стоянке.
Стараясь не слушать звуки, доносящиеся из соседнего седана, я
медленно, словно парочка напротив могла это увидеть, подняла взгляд
на красную точку, игриво помаргивающую с фонарного столба аккурат
напротив наших машин.
Свет горел достаточно ярко, наблюдателю за монитором охраны
точно видно, что происходит в авто. А еще ему видно, что я сижу и
подслушиваю чем они там занимаются…
Я резко сняла ладонь с ручки и вжалась спиной в кресло. Какой
позор!
Надо было выходить сразу, а теперь уже поздно, парочка
определенно решит, что я намеренно притихла, потому что их возня в
дорогой тачке доставляет мне несказанное удовольствие!
Возникла мысль закрыть окно, дабы оградить себя от
соседствующего беспредела, но вот незадача – я заглушила мотор, и
стеклоподъемники ушли в спячку, а чтобы их оживить, нужно повернуть
ключ в замке зажигания.
Оставалось одно – ждать… и мучительно краснеть, от осознания,
что происходит рядом. Извращенцы они, а неловко мне.
Испанский стыд!
Не то чтобы я была праведницей с нимбом над головой, но вот так,
на улице, когда определенно точно кто-то может увидеть и уже
увидел…
Развлекались они там очень долго, настолько, что начало
накатывать раздражение.
