Тонкие ухоженные дядины пальцы
обхватили меня за подбородок и приподняли лицо верх. Он смотрел мне
в глаза, а я в который раз напоминала себе, что глаза хоть и
являются зеркалом души, но здесь и сейчас моя душа не нужна никому.
А вот покорность – да. Поэтому изо всех сил старалась сохранить
маску легкой туповатости, и, да, так любимой им покорности.
– Тебе выпала большая честь, дитя, -
с легким, всегда раздражавшим меня пафосом, произнес барон Херш, -
ты станешь женой императора.
Дядя произнес эту фразу с
придыханием и легкой дрожью в голосе. Нельзя сказать, что он сильно
уважал и любил действующую власть, но охотно склонялся перед теми
кто был сильнее и могущественнее.
В тот момент я осознала две вещи –
дяде таки удалось с выгодой меня продать и жить мне осталось
максимум до конца года.
Почему так мало? Потому что милостью
божьей император Алессандро Первый (и пока единственный) с
незавидной частотой умудрялся терять своих невест. С тех пор, как я
успела повзрослеть, слухи про имеющееся свершиться бракосочетание
распространялись трижды. Ни одна из счастливых избранниц не
добралась живой до алтаря. Я уже не говорю про супружеское ложе.
Возможно, именно поэтому императорский взор обратился на скромную
планету на окраине системы, которой владела моя семья. Точнее, по
закону наследницами после смерти отца являлись мы с мамой. И так бы
мы и жили с ней в тишине и покое, если бы не родня моей матери,
которая почему-то решила что двум хрупким женщинам негоже
взваливать на себя бремя в виде приносящих неплохую прибыль
рудников. В свое время брак моей мамы они сочли жутким мезальянсом
и благополучно изгнали ее из рода и из своей жизни. Это случилось
до того, как мой отец, авантюрист, игрок и преступник (по мнению
высшего общества) выиграл в карты небольшую планету, где смог
наладить производство по добыче сартора.
Отец часто брал меня с собой на
рудники, один раз даже позволил спуститься в шахту, и я навсегда
запомнила этот день – мы с папой оба в касках и защитных костюмах
погружаемся в нутро планеты. Я с замиранием сердца касаюсь
шероховатого камня, который в тусклом свете не выглядел особо
ценным. Но сама атмосфера риска завораживала, заставляя чаще биться
сердце. А после на бешеной скорости мы летели к дому, на жилой
материк. Это был наш последний совместный полет. Наш катер
взорвался в нескольких километрах от дома. Тело отца настолько
обгорело, что его невозможно было опознать без анализа ДНК. Меня же
собирали по кусочкам. И к моему глубокому сожалению, собрали. На
протяжении трех лет я заново училась ходить, для разработки
поврежденных конечностей и развития моторики мамой был приглашен
специалист. И только благодаря нему, а еще заботе и поддержке мамы
я встала на ноги.
После трагической гибели отца, родня
с презрительной жалостью приняла нас в семью. Моя мама оказалась
слишком доброй и бесхитростной для этого мира, чтобы наотрез
отказаться от подобной милости, к тому же, она полностью посвятила
себя моему выздоровлению, ей было не до интриг и подлостей
собственного рода. А я была мала, слаба и глупа. Поэтому сейчас
моим наследством распоряжались дядя, его жена, мужеподобная и
громкоголосая леди Сара, а также их сын Майхель, мой кузен. А мама…
она просто ушла вслед за отцом, тихо угаснув, оставив меня одну,
как только поняла, что моей жизни ничто не угрожает. Иногда мне
казалось, что она вымолила меня у неба, принеся в жертву себя.
Последние два года дядю, как и
всякого человека, не желающего терять деньги и власть, особенно
принадлежащие ему незаконно, волновал вопрос – куда деть
наследницу, чтобы оставить это самое наследство в семье, а ее, то
есть, меня больше не видеть. Вот только я подумать не могла, что
дядюшка настолько радикально решит этот вопрос.
