Хэнг Хэнгерсон поднял глаза к небу и попытался вдохнуть через нос. Конечно же, ничего из этого, как всегда, не вышло, что, впрочем, совсем неудивительно. Участвуя во множестве битв добра со злом, нос Хэнга всегда находился вместе с хозяином. Битв происходило бесчисленное множество, и практически в каждой из них им доставалось обоим. Нос был изломан и переломан не одну сотню раз, а в одну из сеч его вообще чуть не отрубили. В побоище за Хрустальный замок, когда нападающий отряд во главе с Хэнгерсоном прорвал оборону и ввалился в тронный зал, один из защитников – стрелок-аркебузер – ни с того ни с сего выкинул свою разряженную аркебузу и, неизвестно откуда выхватив хлыст, хлестанул им паладина. Хэнг легко отбил то коварное нападение, просто выставив меч вперёд, однако хлыст, сделав виток вокруг оружия, резанул паладина по носу усеянным острейшими шипами наконечником и чуть было не срубил злосчастную часть лица вовсе.
Только благодаря мастерству и своевременности принятых мер магистру Бишопу Вензу Исцеляющему удалось быстро остановить кровотечение и пришить висевший на клочке кожи орган на место.
Конечно, во множестве битв страдал не только нос, но и всё тело целиком, ибо Хэнг был мощный, огромный, большой, и именно поэтому в него хочешь – не хочешь, а что-нибудь да прилетало. То стрела, то булыжник, то болт от арбалета, то сам арбалет вместе с отрубленной рукой врага. Всем противники норовили поразить героя, но нос всё же страдал больше всего, и из-за этого паладин им почти ничего не чувствовал.
«А ведь наверняка тут множество прекрасных ароматов», – думал он, глядя на восхитительную природу вокруг.
Весна уже начала вступать в свои права. Воздух должен быть свеж и чист. В траве и на деревьях слышалось щебетание и пение птиц. Светило солнце, на небе было ни облачка, а само небо казалось светло-светло-голубым в своей бездонности.
– Какая прекрасная погода, – прошептал находящийся в изгнании паладин, обведя округу взглядом, который после осмотра холмов и лугов упёрся в огромное Древо Жизни, растущее в центре Портальной площади.
Иггдрасиль, а именно так назывался этот великан, был монументальным и величественным. Его ветви росли в разные стороны на огромное расстояние и образовывали большую корону. Рос он от сотворения мира и своей кроной, как и положено по легенде, практически подпирал небесный свод.
Вообще таких деревьев, как это, в мире Эллирры было много – практически в каждом эльфийском селении находилось дерево той или иной высоты и ширины. Однако, всё по тем же легендам, именно древо, растущее тут, являлось самым древним, самым большим и самым почитаемым среди всех остальных деревьев, что росли на землях проживания солнечных эльфов. Неспроста же высшие эльфы раз в год проводили тут ритуал посвящения в свою расу, выбирая себе из обычных эльфов самых лучших и обращая их.
Хэнг не был глупцом и старым байкам особо не верил. Ведь даже он, воин-паладин, понимал, что не может небесный свод быть так низко и много ниже гор, однако само по себе дерево было действительно большим и представляло собой не только величественное творение божественной природы, но и огромный источник ресурсов.
Вокруг Иггдрасиль копошилось и прыгало множество псевдоразумных гремлинов. Именно тут прибывшие в этот мир новички бессмертных должны начинать постижение умений бойца, обильно поливая корни Древа Жизни кровью псевдоразума.
Сейчас стоял полдень, и самое время бы новичкам появиться, но их не было, как вчера и позавчера, и позапозавчера, впрочем, как и весь последний месяц. Именно месяц назад появился крайний бессмертный, но даже не успел ничего сделать, как практически сразу же исчез, как и было предсказано в святых манускриптах.
