Если вы в детстве хотя бы изредка болели, вы поймете меня. Вы поймете меня еще лучше, если в детстве болели постоянно, потому что были слабым и болезненным, каким был и я. Все ослабленные и подверженные заболеваниям дети знают, что это такое – настойчивая опека родителей, которые, конечно же, так хотят, чтобы мы не болели. Но зачастую они считают, что оградить ребенка от болезни – это значит оградить его от жизни вообще. Закутать так, чтобы и носа не было видно, даже в жаркую погоду одеть ребенка во всевозможные теплые вещи, а уж в дождь и ветер – нечего и говорить! Ветер на улице – значит, ни о каких прогулках не может быть и речи. Чуть закапал дождик – срочно домой! А уж если ребенок чуть кашлянул на улице – о, эти заботливые родители упрятывали нас в душном доме на месяц!
Да, я был в детстве слабым и болезненным. Настолько болезненным, что от меня отвернулись врачи. Они считали, что я не выживу, что не доживу и до двадцати лет. Родители любили меня и тяжело переживали мое состояние. Конечно, они хотели спасти меня. Они хотели помочь мне и поэтому всячески укутывали и оберегали от малейшего дуновения ветерка. Они думали, что в этом есть надежда на спасение. Они не знали, что, спасая меня от жизни, делают мне только хуже, медленно убивая меня. Они не знали, что, только открывшись навстречу жизни, вместе с ее ветрами, непогодами, дождями и прочими «неудобствами» можно и выжить, и выздороветь.
Врачи отказались от меня, родные принуждали меня к тому образу жизни, который мне не нравился и казался неправильным. И тогда я начал сам искать средства спасения, средства исцеления. И я нашел их именно в том, от чего меня старались спрятать, укрыть, спасти. Я нашел их у природы и у самой жизни.
Когда мне было лет 12, я получил возможность выходить на прогулку самостоятельно. Моим излюбленным маршрутом стал берег моря. Однажды я сидел на берегу моря, как всегда укутанный так, что не мог, казалось, даже вздохнуть. Начинался легкий бриз. Ветер, от которого меня всячески старались спасти и оберечь, не показался мне неприятным. Напротив, он был теплым, ласковым, приветливым, и, как мне показалось, дружественно настроенным ко мне. Я отнес это впечатление на счет своей слишком развитой фантазии, потому что я не знал тогда, что природа, а не только человек, имеет душу. И что ветер тоже имеет душу. Ветер несет жизненную силу, энергию. Я почувствовал это инстинктивно. Мне захотелось, чтобы ветер коснулся моего тела, моей кожи. Мое тело, закутанное и укупоренное, чтобы его не коснулось ни малейшее дуновение ветерка, казалось, никогда не дышало, а значит, и не жило! Я оставался наедине со своими болезнями, оторванный от энергии и жизненной силы окружающей природы, законсервированный во множестве теплых одежд, безо всякого контакта с исцеляющими воздействиями мира! Люди прячутся от мира и прячут от него своих детей, боясь, что контакт с жизнью разрушит их. Но на самом деле контакт с жизнью, с миром, с природой, если мы вступаем в этот контакт правильно, не разрушает, а исцеляет!
Тогда, на берегу моря, мне вдруг захотелось снять с себя все эти теплые, непродуваемые, не пропускающие воздух одежды и подставить свое тело ветру. Мне захотелось вдруг, чтобы ветер пробежал по моей коже и даже чтобы он продул меня насквозь, словно выдувая из меня все мои болезни! Я так и сделал: я снял теплую одежду, подставил тело ветру, раскрыл руки навстречу ему, забыв о своей многолетней привычке сжиматься в комок, закрываться руками, прячась от ветра. Я раскрылся навстречу ветру – и ощутил всей кожей, каждой клеткой тела, как ветер уносит прочь мои болезни и наполняет меня особой жизненной силой. Впервые я вернулся домой с легким румянцем на лице и со здоровым блеском в глазах, которого у меня не было никогда, и понял, что меня лишали очень многого, пряча от ветра, от воздуха, от его живительной силы.
