Опустились поздние вечерние сумерки, но ещё можно было видеть круглые хижины, кругом было ни души. Дрожь вдруг сотрясла землю под хижинами. Подвешенные снаружи на перекладинах начисто вымытые кухонные принадлежности стукнулись друг о друга и издали громкий и неприятный звук. Раздались испуганные крики, жители стали выбегать из хижин на улицу. В панике они наталкивались друг на друга, многие падали. С душераздирающим криком боли из хижины вывалился человек, закрывавший лицо руками. Из-под его пальцев текла какая-то жижа вперемешку с кровью: всего несколько секунд назад это были его глаза. Земля под ногами ещё сильнее заходила ходуном, устоять стало просто невозможно. Упавшие принимали самые разные позы: кто-то, свернувшись калачиком и прикрывая голову, сжался в комок, а кто-то пытался заслонить собой визжавших и плачущих от страха детей. И тут землетрясение достигло своего апогея. Всех стало подбрасывать и перекатывать, визжали теперь не только дети, но и взрослые. Вековые деревья у самой границы поселения со страшным скрежетом наклонялись и падали, выворачивая корни наружу. Некоторые из них упали прямо на хижины, вернее на то, что от них осталось. А в это время за лесом, разделяющим селение и море, вода стремительно уходила от берега, впервые за все времена обнажая каменистое дно и укладывая длинные водоросли ровными рядами. Где-то далеко-далеко над Пылающим континентом между морем и небом разрослась и клубилась туча, из глубин которой вертикально били страшные молнии.
Лежащие жители селения, оглушённые и побитые, за ужасом происходящего не заметили появления и нарастания глухого воя. Когда же вой стал настолько громким, что на него обратили внимание, ужас сковал мужчин, женщин и детей. Они знали, что грядёт что-то страшное, но не знали, что. Может быть, это боги сошли на землю, чтобы покарать за их грехи, и они слышат их дыхание?! Скрыться от опасности в любом случае было невозможно. Землетрясение стало слабеть, но встать на ноги ещё было нельзя. От ужаса многие потеряли сознание, и так было, наверное, лучше для них. Налетел ураган, переламывая стволы у устоявших при землетрясении деревьев, склоняя их кроны до самой земли. Вихри подхватывали распластавшихся и пытающихся удержаться за что-нибудь жителей и уносили их, швыряя некоторых прямо на развалины или стволы деревьев. Жизни этих несчастных мгновенно обрывались. Кого-то ураган поднимал всё выше и выше и их крики быстро стихали…
Между тем, что осталось от деревьев у селения, показалась идущая к месту разыгравшейся трагедии сгорбленная фигура, закутанная в какие-то лохмотья. За её спиной сверкали молнии, но ураган аккуратно обходил фигуру стороной, а сквозь мельчайшие зазоры в одежде неизвестного пробивался слепящий свет, словно сияло само тело. По мере движения проникающий свет становился всё ярче и ярче, лохмотья вспыхнули, охватывая фигуру идущего пламенем. Тот, не замечая огня, продолжал двигаться вперёд.
Между тем, над Пылающим континентом за тысячи километров отсюда, молнии перестали сверкать, туча рассеялась, оставив после себя лишь яркий светящийся столб, устремляющийся прямо в небо.
Морская вода, ушедшая от берега, начала стремительное возвращение, превращаясь в цунами, которое росло и росло, достигая высоты выше самого высокого птичьего полёта. Вот она, эта страшная волна: не достигнувшая берега, но уже закрывшая полнеба, она бала хорошо видна за спиной идущей фигуры, пылающей высоким пламенем.
И тут цунами достигло береговой линии. Ударив со страшной силой о берег, взрывая его и мелко кроша, волна понеслась дальше по суше, неся с собой смерть всему живому: тому, что летало, спасаясь от землетрясения, и тому, что спряталось от урагана под землёй. Она смывала всё, что ей попадалось на пути. Через считанные секунды цунами обрушилось на то, что осталось от посёлка, обрушив на него вместе с водою поломанные лесные деревья, вырванные с корнем. Захватив развалины хижин, вода заодно понесла за собой и трупы.
