Глава первая. Встреча с судьбой.
Воздух старого города Лицзяна был густым, как старый выдержанный чай. В нём смешались сладковатый аромат цветов османтуса, дымок от жаровен, на которых зажаривались шашлычки с мясом яка и едва уловимый запах влажного дерева древних домов. Улочки, мощеные камнем, петляли меж каналов с журчащей водой. Василиса шла не спеша, запрокинув голову. Её длинные русые волосы ласкал тёплый вечерний ветерок, в больших зелёных глазах отражались разноцветные клумбы с прекрасными цветами, которыми был усыпан весь старый город.
«Неужели такое бывает наяву?» – пронеслось в её голове.
Постепенно город погружался в вечерний сумрак, а фонари разгорались, отбрасывая на старые стены тёплые, дрожащие блики. Их свет смешивался с последними отблесками заката, и город преображался, будто надевая другую маску. В этой зыбкой грани между днём и ночью всё казалось особенно нереальным. Домов, которые стояли на возвышенности, уже практически не было видно, лишь маленькие точки света от окон и фонарей. Казалось, что они достают до небес и сливаются в единое целое со звёздами. Василиса была очарована этой устремлённой в небо гармонией.
Она так замечталась, глядя на переливы света на черепичных крышах, что не заметила, как вышла на более оживлённую улицу, ведущую к выходу из старого города.
Гудок. Ослепительный свет фар. Резкий рывок за капюшон.
Василиса потеряла равновесие и полетела назад, прямо в чьи-то руки. Её обвили крепкие, но не грубые объятия. Воздух с свистом пронёсся мимо неё, а вместе с ним и электробайк, чей водитель, прокричав что-то на местном диалекте, скрылся за поворотом.
Сердце Василисы колотилось, как пойманная птица, но сквозь панику к ней пришло осознание, что она до сих пор прижата к незнакомцу.
Она резко отстранилась, наконец подняв на него глаза.
Перед ней стоял высокий молодой человек в тёмной, почти чёрной куртке простого кроя. Василиса едва доставала ему до плеча. Волосы были скрыты под капюшоном, видны были лишь чёткие очертания ровных острых скул и глаза. Они были тёмно-синими и глубокими, как ночное небо над Лицзяном.
– Будь внимательнее, – произнёс он на путунхуа. Его голос был низким, размеренным и успокаивающим.
– Я… я… спасибо, – выдохнула Василиса, попутно вспоминая хоть какие-то фразы на китайском. – Я не заметила.
Парень кивнул, его взгляд скользнул по её лицу, задержался на её широко раскрытых, всё ещё испуганных глазах. Он будто присматривался к ней, но уже через секунду на его лице промелькнуло резкое напряжение, а взгляд остекленел.
Прежде чем Василиса успела хотя бы спросить, как зовут её спасителя, он уже резко отвернулся и стремительно удалялся. Его движения были плавными и невероятно ловкими, он растворился в толпе так же быстро и бесшумно, как и появился, оставив после себя лишь лёгкий шлейф аромата сандалового дерева.
Василиса осталась стоять посреди улицы, всё ещё чувствуя призрачное прикосновение, спасшее её. Где-то в глубине старого города прозвучал печальный и протяжный напев циня, проникая своими мелодичными, но трагическими нотами прямо в душу.
***
Утро залило Лицзян мягким, золотистым светом. Сквозь оконные рамы отеля в комнату Василисы пробивались солнечные лучи, пылинки танцевали в их лучах, как крошечные духи света. Девушка лежала с открытыми глазами, перебирая в памяти вчерашние события. Электробайк, резкий рывок за капюшон, крепкие руки… и тот взгляд. Глубокий, спокойный, казавшийся совершенно неземным в суматохе вечерних улиц.
«И почему я такая невнимательная? Вечно я во что-то влипаю. И ведь знаешь, какое здесь движение, но по сторонам всё равно не смотришь. Молодец! А тот парень. Спасибо ему, конечно, но мог бы хотя бы представиться. И ты тоже хороша. Столько лет учить китайский, чтобы в итоге проблеять: я…я…спасибо» – вела внутренний диалог Василиса. Чтобы прогнать остатки тревоги и привести мысли в порядок, она решила пойти туда, где царит абсолютный покой – в парк Чёрного Дракона.
