Этот год должен быть лучшим.
Бурцева Анна.
Привет! Меня зовут Аня. Мне
двадцать три года. Я хочу рассказать тебе свою историю, как за год
я смогла перевернуть свою жизнь на все триста шестьдесят градусов.
Расстаться с парнем мечты моих родителей, влюбиться в самого
плохого парня академии, выйти замуж и улететь в другую страну. Ну
что, погнали?!
Первое сентября. День знаний.
Последний академический учебный год: два семестра, две сессии,
защита диплома. И мы с сестрой в свободном плавании. Нам давно уже
за восемнадцать, но мы в таком же тотальном контроле родителей. И
если я этому подчиняюсь, то Полина вечно бурчит и прилетает ей за
это от родителей самым суровым, по меркам сестры, наказанием –
вечерней службой в храме. Стоит ли говорить о том, что наши
родители – служители церкви? Папа – священник, а мама – наставница
в женском монастыре при храме. Они знают и почитают только законы,
написанные церковью, их правила и устои. И нам эти правила с
детства вбивались в голову. И если меня это вполне устраивало, то
Поля же демонстративно от этого отказывалась. Тайком бегала на
дискотеки, назло смотрела сериалы с поцелуями, играла в новеллы с
любовными сценами и иногда тайком сбегала на свидания через окно.
Благо мы живем на первом этаже. Ибо каждая её вылазка для меня
оказывается шоком. И я всю ночь не сплю и жду её, когда эта
бесстыдница вернется к трем ночи домой. Знает же, что в четыре утра
наши родители просыпаются и первым делом мама заходит к нам в
комнату. И вот сегодня то же самое. Полина заявилась в два
пятьдесят ночи с очередного свидания.
– Поль, я надеюсь, что ты не
совершила ещё то греховное, о чем нам говорила мама? – эмоционально
краснея с головы до кончиков пальцев, спрашиваю у сестры.
Мы никогда о таком не говорим, хотя
очень близки с Полей. Разница у нас всего полтора года, чем с
близняшками Дашей и Машей. Стоит ли говорить, что в семье нас
пятеро? Ещё у нас есть брат Димка. Он ещё пять лет назад откололся
от семьи по решению отца. Хоть и отцом он был не родным мне и
брату, но мама считала его спасителем наших душ. И называли его мы
именно ПАПА, по наставлению мамы.
Когда мама развелась с нашим
настоящим отцом, мне было девять лет, брату двенадцать. Я прекрасно
помню её слезы и отчаяние, и то счастье, когда она встретила
отчима. И в семье нас стало трое. Брат, я и Полина. Дочь от первого
брака нашего отчима. Совместных детей у них не было, таккак мама не
могла больше иметь детей после операции. Помню, какая она была
счастливая. И я была готова на все, только бы мама улыбалась и была
счастлива. Любые запреты отчима я воспринимала как данность. Ну,
мама же улыбается. Все реже в нашей с братом жизни появлялся
телевизор и все больше становилось церковной жизни: службы, уборка
территории, сбор бутылок и прочего. Самый красочный эпизод из
детства – это как женщина из соседнего дома угостила меня леденцом
на палочке. Я до сих пор помню его вкус. Помню, как ели его с
братом за углом дома и обратно шли домой. А на следующий день меня
высыпало, я полностью покрылась пятнами. Маме пришлось остаться
дома и вызывать врача. Вердикт: аллергия. Отчиму пришлось тратиться
на лекарственные препараты. Больше сладостей я не видела. Если
только в храме на празднике давали пастилу. Ну, а если угощали
брата, то он всегда делился со мной. Сама виновата, что съела этот
леденец. С каждым днём запретов в нашей семье становилось больше,
как и ответственности. Как и остальные дети, я не играла в куклы во
дворе дома или ездила на велосипеде. Нет, этого эпизода в моей
жизни тоже не было. А были молитвы и службы.
– Мам, смотри, какие ролики
красивые. Давай купим? – смотря на него из витрины магазина.
