Пролог
Отчего-то сегодня белый потолок
казался особенно перспективным в плане его разглядывания. Ну
красивый же потолок. Без трещинок и пятнышек. Такой весь… эмм,
глянцевый.
Да уж, что только не покажется
привлекательным, если не хочется думать о свалившихся
проблемах.
Внезапно, прямо перед носом появился
какой-то пузырек, а надо мной раздался голос:
— Интересно, а как ты реагируешь на
валерьянку?
— Степ, я не знаю, как реагирую на
валерьянку, но вот тебе сейчас руку откушу, — индифферентно
ответила я двоюродному брату, который совсем попутал берега.
— Да ладно тебе, Ев! Хватит
страдать! Я уже не знаю, как тебя расшевелить!
— А я не страдаю. Я представляю.
— И что же ты представляешь?
— Как меня встретит новая школа и
новый класс.
— Думаешь, придется
переводиться?
— После такого? — я даже вздернула
бровь. — Конечно, придется! Думаешь, что там дядя Сергей с мамой в
кабинете обсуждают?
— Может, он сумеет замять дело?
— Вряд ли. Этот придурок кричал о
том, что увидел, на всю школу. Замолчать уже не получится. А
переводиться посреди учебного года то еще удовольствие.
— Да ладно! Месяц всего и отучились.
— Я ничего не ответила. На душе было гадостно. — Может, все же
валерьяночки? Говорят, у кошек от нее сразу настроение
поднимается.
— Да иди ты! — я отпихнула от лица
руку Степы. — Я тебе не кошка!
— Ну-у-у в каком-то смысле кошка, —
задумчиво протянул он, и я повернула к нему голову и прищурилась. —
Ой да ладно тебе! Хватит уже кукситься! Пошли лучше подслушаем, что
они там говорят. Там дверь не до конца закрылась.
— Пойдем, — неохотно согласилась я,
лишь бы этот липучка отстал.
Степа на четыре года меня младше, и
обычно он нормальный парень, но доставать иногда может не хуже
дятла, присевшего на темечко.
Мы тихонько прокрались по коридору и
остановились у двери в кабинет дяди. Она и правда была чуть
приоткрыта и, если прислушаться, вполне можно была расслышать тихий
разговор. А с моим слухом это вообще не было проблемой.
— …Думаешь, когда-нибудь ситуация
изменится? — грустно спросила мама.
— Когда-нибудь… — неопределенно
протянул дядя.
— Я не хотела, чтобы Ева через все
это проходила, но и допустить, чтобы с ней обращались, как со
зверем, тоже не могу. Ты прости меня, Сереж. Я знаю, сколько сил и
денег тебе стоит нам помогать и прикрывать.
— Не бери в голову, Лиз. Вы моя
семья. Я уверен, когда-нибудь ситуация изменится, и Ева сможет
спокойно жить среди людей. А пока вам просто нужно удвоить усилия
по конспирации.
— Опять переезд…
— Что поделать. Иначе никак.
На некоторое время в комнате повисла
тишина.
— Знаешь, мне иногда кажется, что я
поступила неправильно, когда уехала с Хищных земель.
— Тогда ты иначе не могла.
— Смогла бы, но ее отец…
— Давай не будем об этом. Что было —
то прошло. Тебе уже давно пора устроить личную жизнь.
— Ты же понимаешь, что пока это
невозможно.
— Послушай, я тебе уже давно
говорил, что знаю замечательных людей, для которых ваша проблема не
станет препятствием к…
Дослушивать этот разговор стало
неинтересно. Настроение испортилось еще больше, и я зашла в зал,
врубила первый попавшийся на телевизоре канал и бездумно уставилась
в экран.
«…к чему приведет очередное
потепление отношений между Людскими и Хищными землями?»,
«…Дипломаты вновь заговорили о необходимости сотрудничества»,
«…Первая делегация уже прибыла на людские земли» — эти фразы
врывались в сознание, но не задерживались в нем.
Для людей я урод. Опасный урод,
хищный зверь, которого не стыдно и затравить. Но я ведь такая же!
Ну почти… Я очень стараюсь быть такой же! Получается не всегда —
луна иногда зовет слишком сильно, чтобы сдержать оборот. Но ничего,
я справлюсь. И все обязательно наладится!
