В приемной психиатрической клиники доктора Сэлинджер стоял, внимательно разглядывая интерьер, высокий молодой человек в стильно потертых джинсах и рубашке с коротким рукавом. Его длинное лицо с чуть заостренным носом выдавало большое внутреннее напряжение, а движения были порывисты и несколько неуклюжи.
– Здравствуйте, Гарри! Проходите, пожалуйста.
Приветливая девушка-секретарь сдержанно улыбнулась клиенту.
Кабинет оказался достаточно просторным помещением с панорамными окнами, из которых открывался вид на красивый сад; здесь совсем не ощущалось дыхание близкого города. Стены, покрытые светлыми деревянными панелями, цветы в кадках, камин – казалось, все призывало к спокойствию, гармонии и безопасности.
– Располагайтесь так, как вам будет удобно, – теплым голосом сказала приятная женщина средних лет, вошедшая в комнату со стороны сада.
– Если вы не против, я сейчас заварю чай с горными травами и мы поговорим. Кстати, меня зовут Лиза Сэлинджер, можно просто – Лиза, – подавая руку, сказала она.
– Гарри, – представился пациент и вдруг сильно сжал протянутую руку женщины.
– Что вы делаете? – она испуганно отшатнулась.
– Ах доктор, извините, ради бога, – стал оправдываться странный пациент. – Понимаете, это все напряжение, бессонные ночи, иногда трудно себя контролировать. Я некоторое время жил довольно уединенно, в горах, и лишь недавно вернулся… Но, собственно, поэтому я и пришел к вам, – подобие виноватой улыбки заиграло на его усталом лице.
– Что ж, – сказала доктор, все еще настороженно разглядывая гостя, – располагайтесь и постарайтесь настроиться на более мирный лад, а я пока заварю обещанный чай.
Как только за доктором закрылась дверь, Гарри повел себя необычно: он вдруг стал внимательно осматривать и ощупывать каждый предмет интерьера, временами нервно оглядываясь на дверь. Лишь завершив странный круг по комнате, он, кажется, немного успокоился и рухнул в кресло.
– Итак, Гарри, расскажите, что привело вас ко мне? – Лиза разливала душистый чай по чашкам.
– Я должен вам… кое-что рассказать… это важно для моего… моей дальнейшей жизни, если она еще… если это возможно, – тихо, запинаясь, проговорил Гарри. – …Как это раньше называлось… Исповедаться? Да, кажется, я хочу вам исповедаться, Лиза…
Доктор внимательно посмотрела ему в глаза и спокойно кивнула:
– Что ж, можно назвать наш разговор и исповедью.
– С чего же мне начать? С чего обычно начинают?
– Просто расскажите о себе, о родителях, о своем детстве, может быть, о том, что волнует вас прямо сейчас.
Гарри внимательно следил за ней, и лишь когда Лиза, ободряюще улыбнувшись, сделала глоток чаю, он, слегка успокоившись, начал рассказ.
– Я родился в семье авантюриста и буддистки. Мой отец был продавцом впечатлений. На то время пришелся бум гиперавтоматизации, расцвет бытовых и промышленных роботов; они постепенно заменяли водителей, заводских рабочих, кассиров, активно осваивали профессии нянь, сиделок и домработниц. Но отец выбрал удачную стезю: он помогал людям разнообразить собственную жизнь незабываемыми впечатлениями, раздвигая привычный мир и помогая воплощать самые дерзкие мечты. Спуск в самую глубокую океанскую впадину, пеший переход через Антарктиду, перелет на юг в стае диких гусей, кругосветное путешествие на старинном дирижабле, жизнь в деревне каменного века – его фантазия не имела предела, а от клиентов (в основном скучающих клерков) отбоя не было. Такое ведь непросто автоматизировать, верно?
Лиза кивнула и снова улыбнулась.
– Так вот, работа отца всегда была источником радости для него и беспокойства – для моей матери. Она появилась на свет в семье потомственных хиппи и была полной противоположностью отца. Спокойная и уравновешенная, не склонная к проявлению сильных эмоций, она была поклонницей восточных религий и преподавателем йоги. Собственно, я родился в перерыве между ее занятиями «йога для беременных» и «йога для только что родивших», пока мой отец в качестве второго пилота с одним из своих клиентов совершал перелет через Атлантику на точной копии самолета
