Альтруист.
Вот есть же такие люди, которые всех раздражают своими суждениями. К счастью, таких людей немного, иначе бы они весь мир поставили с ног на голову. Они начисто лишены разума, нормального человеческого рассудка, отчего спорить с ними совершенно невозможно. Даже логика у них какая-то поперечная! Вроде дурит тебя, а уцепиться не за что. И так это бывает обидно, что руки сами к топору тянутся. Словом, раздор из-за таких людей и народное возмущение.
Вот и у нас в деревне появился один такой философ: ни за хвост, ни за жабры его не поймаешь. Причем не откуда-то приехал, где возможно у всех мозги набекрень, а наш, доморощенный, что тоже обидно. Мы его с пеленок знали: все молчал, молчал, не высовывался, вроде даже не человек, а трава полевая, а тут взял и заговорил! И откуда что взялось? Обсуждали как-то мужики теорию Дарвина. Не так что бы эта теория сильно интересовала, однако шутка шуткой, а признавать себя потомком обезьяны не очень-то кому хочется. Мы не мутанты! Однако и Богу бить поклоны как-то неприличным кажется: простые мужики, а соображение имеем. Если Бог есть, то зачем же нас бросил? Живем только маемся: все равно умирать. Либо Бог, либо Дарвин, других-то и нет объяснений. Вот так мы и сидели в перекуре, вынужденный простой в работе случился, и высказывали свои осторожные сомнения, не ученые все-таки, а тут наш философ возьми и ляпни ни к селу, ни к городу:
– Если хотите знать, не человек произошел от обезьяны, а совсем наоборот: обезьяна от человека…
Мы все на него так молча и уставились. Ну и загнул ты, братец! Или дурак, или шутит, никто и спорить-то не собирался, а он вдруг серьезно продолжает:
– Мы смотрим на эволюцию через призму времени, то есть, видим искаженно, а вот если время убрать, то получим истинную картину. Вот, выслушайте такую притчу.
Мы переглянулись: совсем мужик сбрендил. Куда он лезет? Машешь топором с утра до вечера, ну и махай себе. Чего тут философа из себя строить? А он, как ни в чем ни бывало, продолжает:
– Некий человек, сильный в своем деле, решил родить сына, наследника, и к делу подошел основательно. Вначале купил добрый участок земли, построил дом, завел хозяйство и скот, нанял работников, чтобы возделывали землю и собирали урожай, и только после этого по осени женился, привел жену в дом, она зачала и наконец родила сына, задуманного наследника.
Философ замолчал.
– Ну! И что дальше? – спросил один из нас.
– А дальше: судите сами. Если смотреть по времени, то получается, что сын того человека появился позже, чем жена, его родившая, чем работники, скот и хозяйство, чем дом и земля, на которой он и родился.
– А разве не так?
До нас не доходило его рассуждение.
– Не так, – он говорил подчеркнуто терпеливо, словно мы младенцы какие-то. – Если смотреть в суть вещей, то увидим следующее: вначале человек решил родить сына, наследника, а все остальное призвано к этому событию, то есть, появилось позже.
– Чушь! – авторитетно сказал бригадир. – Ты перепутал причину и следствие.
– Нет, это вы путаете, – возразил «философ». – Скажите, что бывает раньше: причина или следствие?
– Разумеется, причина, – воскликнули мы, начиная сердиться.
– Вот и получается, что именно сын послужил причиной появления жены, дома, хозяйства и всего остального, а также был следствием, то есть целью: по сути он больше, значительнее, хотя на свет появился позже.
– А при чем здесь обезьяна, – тупо спросили мы.
– Обезьяна, как весь животный мир, и вообще вся вселенная, – и есть тот самый дом, жена и хозяйство, заведенное ради Сына, наследника.
– Это все притча, – возразили мы. – В жизни все не так.
– Почему не так? Вы вскапываете огород и садите в землю картофель, чтобы к осени снять урожай. Именно урожай причина и цель огорода, а не наоборот. Не земля родит картофель, а картофель возделывает землю. Урожай значительнее, но иллюзия времени мешает нам понять это. Человек причина и следствие мироздания, а значит, он был раньше и, по сути, значительнее.
