Жёлтый автобус дорожной службы на манер американского школьного автобуса невзначай проехал мимо, перетягивая на себя внимание всех ожидающих на остановке. В нём, готовые к труду, ехали дворники с мётлами в руках, как юные маги. Но путь их пролегал не в Хогвартс, а за окраину города – к стройке восьмиэтажки.
Павел усмехнулся своей ассоциации. Неужели даже в этой незначительной мелочи в мире был смысл – в том, чтобы он увидел автобус с дворниками и придумал эту параллель. А вечером сел пересматривать всю серию фильмов о Гарри Поттере. И уже в одной из частей нашёл следующую подсказку. Звучит, как какой-то бред.
Обычно он не думал об этих замысловатых причинно-следственных связях – не дольше, чем о любой другой навеянной мысли, – но последнее время его органы чувств стали ярче воспринимать любые совпадения. «Случайности не случайны», – гласила аннотация книги, которую он читал на выходных. И с тех самых выходных он не думал ни о чём другом. Книга называлась «Земле 2о лет». Не 2о тысяч, не миллионов, а всего лишь две декады лет. Автор полагал, что Земля, на которой живет читатель, – это матрица. Воссозданная декорация для одного единственного человека.
«Каково это – быть тем единственным, для кого создаются такие миры?», – думал Павел в начале чтения книги. А под конец он осознал: не такая уж это и глупая мысль. Для примера: сколько нужно матрицы, чтобы создать мир для Павла? Один муляж города. Одно кафе. Два-три учебных заведения. Дом. Сотня человек, среди которых семья, дюжина соседей, одноклассники и друзья. И всё. Материальность жизни Павла на этом ограничивалась. А больше за пределами рамок этого мира и не нужно. Остальное компенсируют картинки и видеоматериалы в интернете и по телевидению. Сотня актёров, мелькающих на экране, – графика; рок-звезды, чью музыку Павел боготворил, – звуковая дорожка, не более. Их тоже не существовало. Не существовало и этих гор, куда ездили отдыхать его родственники. Не существовало морей и океанов. Даже больше: не существовало истории. Кто-то просто придумал для Павла летопись воображаемого мира, чтобы парень поверил и задавал поменьше вопросов. То есть, то, что случилось до рождения Павла, ничем не реальнее, чем рептилоиды.
Игнорировать эти идеи сейчас не хотелось, потому что от их переосмысления приятно покалывало кончики пальцев. Была в этом какая-то искра. Чем больше совпадений он находил, тем реальнее эта фантастическая мысль, и тем фантастичнее его жизнь. И то, что Павлу, по невероятной случайности, тоже 20 лет на момент чтения книги – никакая не случайность.
Он стоял на остановке. Мимо проезжали другие автобусы, а он, за неимением иного, дискутировал сам с собой, доказывая и тут же опровергая гипотезы, выдвигаемые в книге, которая до сих пор лежала в его рюкзаке.
А если у каждого человека имелась своя матрица? Или человек, как в «Аватаре», лежит в капсуле, а в его сознании крутятся картинки жизни, которой не существует?
Ну, да, конечно. Он – лазурный аватар, который вместо того, чтобы встать пораньше и успеть на электричку, вынужден сейчас морозить себе зад в ожидании маршрутки, чтобы поехать на учебу.
А если смерти нет? По истечении срока, лет в шестьдесят, он просто очнется в аквариуме желатиновой жижи, как какая-то маринованная селёдка. И вокруг будут стоять люди в халатах и осуждающе смотреть, мол, и этот подопытный прожёг свою жизнь напрасно. И весь эксперимент – создание индивидуального мира для этого человека – был напрасным.
Или это временнáя иллюзия – путешествие в прошлое – как платный аттракцион, куда пускают богачей, чтобы прожить жизнь, как их предки, которые платили за коммуналку и ели еду из супермаркета, а не гомогенную пюрешку из герметичной упаковки. Потому что в их будущем, в году так трехтысячном, где-то на Марсе других развлечений нет. Потому что будущее утопически идеально и предсказуемо…
