16 декабря
СОФИЯ
- Ой, мамочки! Что сейчас будет! – в предвкушении, но всё-таки со страхом.
Нет, ну а что будет?
Праздник будет. Поздравление именинника, который об этом даже не догадывается.
- Он убьет нас, вот увидите… – это уже прям обречённо.
- Ага, вывезет всех на базу, и больше никто нас не увидит, – о, а тут прямо комбо: со страхом и… тоже обречённо.
Несмотря на полнейшую темноту (хоть глаз выколи), я сразу определяю, кто именно из двадцати пяти человек всё это говорит.
Первая – это, конечно же, Вероника, сестра нашего «новорождённого». Та, которая, собственно говоря, всю эту кашу и заварила.
Предсказывающий убийство всех действующих лиц сего торжества – это у нас первый зам «новорождённого» Андрей Павлович. Довольно милый пожилой мужчина, когда не сверлит тебя пронзительным острым взглядом.
Ну а третий голос, если я не ошибаюсь, что в принципе невозможно, это Николай, второй зам, который всю неделю подкатывал ко мне свои фаберже. Да уж, судя по его тону, они у него однозначно всмятку сварены. До состояния «вкрутую» ему как до Китая ползком.
Закатываю глаза и осуждающе качаю головой. Благо, что никто этого не видит из-за кромешной тьмы.
Господи, вроде все взрослые люди, а такую дичь городят.
- Ну, меня он точно не убьет, – довольно меланхолично произносит личная помощница тире секретарша нашего великовозрастного именинника.
Со всех сторон достаточно громкий шёпот как минимум десятерых возмущенных голосов с одним единственным вопросом: «Почему это?».
Меня от сюрреализма происходящего пробивает на дикий ржач, который я, само собой, пытаюсь скрыть, крепко зажимая себе рот левой ладошкой. Я бы и правую применила по тому же назначению, но она занята. В ней я держу свою волшебную палочку.
Но как бы я ни старалась запечатать свой рот, звуки всё-таки пробиваются из него.
Блиииин, как будто я хрюкаю, ей богу.
Благо никто не обращает на эти звуки внимания, так как все, походу, слишком сосредоточены на ответе секретарши:
- Я единственная, кто знает график всех рабочих встреч Демьяна Демидовича на три месяца вперёд, – голос пожилой женщины звучит довольно.
- Ой, вот вообще не аргумент, Алевтина Леонидовна – с сарказмом произносит первый зам, чем-то непонятным шурша в дальнем углу огромной комнаты. Шарики он там, что ли, перебирает. – У Демьяна просто фотографическая память. Уверен, что он и сам помнит этот график.
- Не аргумент, говорите. Хорошо, а что вы скажете насчёт другого аргумента. Хм… – пауза у Алевтины Леонидовны выходит настолько ехидной, что не приходится сомневаться, что она сейчас размажет по стенке своего оппонента.
Давай, старушка, закатай его в асфальт.
- Вы правы, уважаемый, – о, тут немного сарказма, – Андрей Павлович. Память у нашего начальника действительно хорошая. И уверена, он также не забыл, что в далеком-предалеком прошлом именно я кормила его из бутылочки, меняла подгузники и вытирала ему сопли.
Молодец, Алевтиночка Леонидовна. Дай пять! Уела, так уела.
Наступает просто гробовая тишина.
Походу, все сотрудники великого и сурового (знаю, что он такой только со слов других) Демьяна Демидовича в эту секунду пытаются представить своего полковника в роли младенца. И судя по раздавшимся тут же сдавленным, выражающим крайнюю степень сомнения, булькающим звукам со всех сторон, ну не смогли они представить сей картины.
Так, ещё минута, и я реально не смогу сдержать своего смеха.
Благо в этот момент я слышу тихое пиликанье лифта, означающее открытие дверей.
А вот и именинник.
- Приготовились! – громко шепчу я, предупреждая всех остальных. – Он идёт!
Шаги всё ближе и ближе.
И вот тот, кого мы все ждём, подходит к открытой двери, у края которой я стою внутри комнаты.
