– Отзовите войска, – не унимался харийский посол. Его нос-коготь мерзко подрагивал, а тонкие ладони сжались в кулаки. – Вы нарушили все договоренности своего отца. Из уважения к почившему королю Хария готова простить вам эту легкомысленную дерзость. Отзовите войска, и мы забудем об этом недоразумении.
– Простите? Недоразумение? – отозвался рычащий низкий голос, схвативший грудь короткой судорогой. – Этот материк с момента сотворения мира принадлежал Араканцам. Огненный Отец разделил земли между своими детьми, и все были довольны. Но жадность харийцев не знает сытости. Вы предали Отца, оторвали от Аракана кусок и сделали вид, что так и было. Три сотни лет вы плодились на чужой земле. Достаточно. Пора вернуть украденное.
– Ваше Величество, – вкрадчиво произнес посол. Он попытался излить слова мягко, осторожно, но зазвучали они едва ли приятнее ржавого скрипа: – Неужели вы готовы похоронить триста лет мира и тысячи человеческих жизней ради ничтожного клочка земли?
Авриил раздраженно выдохнул, и я мгновенно нашла рукоять своего тонкого меча: Ворон готов устранить причину расстройства своего короля.
– Если клочок земли такой жалкий, – вмешался советник Хефим, – оставьте его.
– Хария не будет раздаривать свои земли как дамские безделицы!
– Свои земли. Кто ты такой, чтобы бросаться подобными заявлениями? – Опять этот раскатистый бас, поднимающий каждый волосок на теле. – Ты и люди за тобой – не имеющая цены ветошь, которую Калум Готтринг отправил в Аракан, не беспокоясь о ваших бесполезных жизнях.
Плотный гобелен скрывал от меня тронный зал, но мне и не надо было видеть, чтобы знать, что сейчас Авриил оторвал спину от трона и подался вперед, нависая над тощим послом и вколачивая темным взглядом харийские шеи в их узкие плечи. Послышалась пара кротких шагов, поднявших эхо под высоким потолком, – попятились. И я видела, как дерзкие губы короля изгибает злая усмешка, и знала, что советник Хефим в данный момент улыбается. Гобелен не скрывал от меня тронный зал – это я скрывалась от них.
– Я не отзову войска.
– Мирный договор гласит…
– Нет смысла говорить о том, чего больше нет. Договор заключал мой отец и обязанности по его выполнению лежали на нем.
– Убедительно прошу вас, отзовите вой…
– Нет! – рявк Авриила Вембранта ударил о резные кремовые стены и выправил мою затекшую спину в жердь. – Это мой окончательный ответ. Материк принадлежит Аракану, и если харийцы не уйдут с моих земель, то я продолжу вам в этом помогать. Убирайтесь.
Зал наполнили вздохи: тихие, долгие, шумные, обрывистые, – вздохи поражения. Но в тени был еще один, другой, который никто не услышал.
– Ваш экипаж ожидает вас у ворот, посол, – нарушил тишину Хефим. – Да хранит ваш путь Огненный Отец.
Донеслось недолгое дерганое шебаршение ткани, шесть пар размашистых шагов, скрип дверных петель и последующий хлопок.
– Гарэт!
Темно-бардовый гобелен, занимавший всю полукруглую нишу за помостом, всколыхнулся. Рядом с массивным троном из молочного камня, встала невысокая худая фигура, облаченная в узкие сапоги, заправленные в них широкие угольно-черные штаны и мешковатую тунику, в цвет. Ворона в нем выдавал алмазный эфес тонкого меча, покоившегося на кожаном поясе, затянутом на его тонкой талии.
– Я здесь, Ваше Величество.
Король повернул свои ночные глаза к Ворону. Широкие черные брови нахмурились.
– Я привык видеть своего собеседника, Гарэт. И тебе это прекрасно известно. Откуда мне знать, что за этой тряпкой ты, а не кто-то из харийцев?
Губы оценили шутку. Я откинула с головы расслабленную петлю плотного темного шарфа. Он был несуразно длинной необходимостью: его кольца спадали с шеи на грудь и прикрывали мое яркое отличие от других Воронов; длинные концы уходили до колен и позволяли скрывать эфес клинка от горожан – иногда мне не следовало выделяться из толпы, а сокрытие лица было скорее привычкой, чем необходимостью, но не менее полезной – редкий человек знал Первого Ворона короля в лицо.
