ФИЗАЛИС
Моей лучшей подруге.
Спасибо за твою веру и поддержку.
1
Я – слеп, я – нем, я — сам не свой.
Мечтаю забыть навеки облик твой.
В кровати лежал молодой человек двадцати с чем-то лет на вид. Тусклый утренний свет падал через щель приоткрытых штор на белую грудь, плечи и веки. Последние минуты сладкого забвения истекали, свет беспощадно раздражал глаза, сознание постепенно возвращалось. Во сне он видел прекрасную музу, что звала его к себе. Но сон таял, а с ним и образ девушки.
Глаза открылись, а лицо приняло хмурое выражение.
«Она снова шторы не закрыла, вот черт!»
Раздраженный он быстро возник перед окном и задернул шторы. Парень метнул гневный взгляд на красивую молодую девушку, которая лежала в кровати. Он всегда ложился со стороны, куда падал свет, потому что любил смотреть, как она улыбается во сне. Но это было очень давно.
Человек скользнул в соседнюю комнату и принялся за свои стихи. Любовь к рифмам в его жизни была неизменна. И сейчас вместе со словами бумага цвета слоновой кости будто впитывала негатив.
Девушка, что лежала в его кровати спала ангельским сном, в котором видела темноволосого парня, улыбающегося в солнечных лучах. Красивое лицо, обрамленное волосами, что она встрепала ему во время шутливой драки. Смех, радость, тепло. И любовь, струящаяся из его глаз.
Она повернулась на другую сторону, руки машинально вытянулись в попытке обнять. Но худые кисти лишь рассекли воздух и встретили подушку.
В этот момент залитый солнечным светом сон начал ускользать, становясь все эфемернее. В попытке выразить свое возмущение, девушка издала недовольный стон. Сознание начало возвращаться и к ней. Сознание и ощущение реальности, времени. Понимание того, как давно она видит этот взгляд лишь во снах.
Резко девушка села в постели и открыла глаза, из которых покатились крупные слезы.
Она вытерла их тыльной стороной ладони с лицо, которое приняло отстраненное, потерянное выражение. На цыпочках девушка подошла к двери в соседнюю комнату, рука зависла над дверной ручкой, но так и не коснулась. Уже очень давно все свои чувства приходилось подавлять, чтобы не казаться своему возлюбленному навязчивой. И тем более девушка не хотела ему мешать работать. Когда он был занят, то казался очень холодным, а порой и раздражительным. Шмыгнув носом, она побрела на кухню.
На светлом столе стояла кофемашина. Он не пил кофе. Но аппарат купил, когда они только познакомились, чтобы девушка могла пить по утрам свой любимый флет уайт. Кофемашина была единственным, кто приветствовал её этим утром. И может, так было не только этим утром, потому что тёплое одеяло, в которое она была укутана, совсем не грело. А свежесваренный эспрессо она жадно влила в себя, словно раскаленную лаву, в надежде почувствовать хоть что-то. И чувствовала, как ломило зубы, а кожа на небе начала слезать. Поморщив нос, она удовлетворенно вздохнула.
У плиты девушка повертелась всего пару минут, сделав омлет с дурацкой рожицей. Ненависть к омлету была непреодолимая: в десять лет её таким же стошнило во сне, и она чуть не задохнулась. Всю оставшуюся жизнь запах жареных яиц у неё прочно ассоциировался с блевотиной и удушьем.
Но омлет любил он. И девушка готовила его как можно чаще.
В комнату она вернулась, чтобы проверить, насколько плотно закрыты шторы. Он не любил открытые шторы.
«Отлично, не будет ворчать, может даже порадуется.»
Убедившись, что солнечный свет не проникает сквозь плотную ткань, она спокойно отправилась в ванну.
В зеркале отражалась девушка, очень на неё похожая, как казалось. Только та в отражении была осунувшейся и уставшей. И откуда интересно эти синяки? И кожа такая бледная. Про себя она думала, что похожа на не политый цветок.
