Гадкий утенок, Гарри Поттер и другие. Путеводитель по детским книгам о сиротах

Императора Петра Первого отличало в высшей степени практическое мышление. По его приказу в России были открыты первые дома призрения для всякого рода «отверженных детей»: подкидышей, незаконнорожденных, малолетних сирот и тому подобное. Движим император был не столько сердоболием, сколько представлением о государственной пользе: каждый ребенок мыслился им в роли потенциального солдата. А в солдатах Российское государство нуждалось. И сироты, с этой точки зрения, были вполне пригодным для использования человеческим материалом.

Петр Первый ошибся в расчетах: даже императорам свойственно ошибаться. Точнее, императорам свойственно ошибаться. Смертность среди осиротевших младенцев была чудовищно высокой – что не удивительно: в семнадцатом веке даже бутылочку с резиновой соской еще не придумали. Не говоря уже об отсутствии вакцин против детских инфекций и о низком уровне гигиены.

Но даже те маленькие сироты, что чудом выживали в «местах скопления», оказались негодными для военного дела, потому что, как правило, росли умственно отсталыми. И это тоже совершенно понятно – с точки зрения современной психологии.

После Петра Первого сиротами занялась императрица Екатерина Великая. Она была движима чувствами, соответствующими веку Просвещения. Императрицу потрясла статистика смертности среди детей, растущих в сиротских учреждениях. И Екатерина решила, что ситуацию надо в корне менять – немедленно реформировать систему воспитания сирот: надо отдавать детей на воспитание крестьянам. Крестьянину, взявшему в дом сироту, назначалось денежное пособие «на прокорм ребенка». А существование государственных домов призрения нужно было, по мысли Екатерины, свести к минимуму, если не упразднить совсем.

Крестьяне стали брать детей «на воспитание». И даже с охотой. Но очень скоро выяснилось, что деньгам, причитавшимся на содержание сироты, в крестьянском хозяйстве находится другое, более «правильное» применение. Что касается ребенка, его, совершенно бесправного, вынуждали работать не по силам и не по возрасту. Это явление получило в народе название «сиротский промысел» и считалось позорным. Однако нравственная оценка ситуации в корне ничего не меняла. И смертность среди сирот не уменьшилась.

Через какое – то время просветительскому эксперименту положили конец, все вернулось на круги своя: осиротевших детей опять стали растить в специальных государственных учреждениях.

С тех пор проблема сирот в нашей стране все ждет своего решения. Ждет и ждет – но так и не решается.

Конечно, цивилизационные достижения что – то изменили в деле воспитания детей, не имеющих родителей. И соски теперь существуют, и прививки младенцам делаются. И какие – то гигиенические навыки им прививают, и в школу они ходят.

Но поражает сам факт существования сирот, в первую очередь сирот социальных – то есть детей, живущих вне семьи при живых родителях: либо родители от них отказались, либо родителей лишили родительских прав, либо родители находятся в местах заключения. И количество социальных сирот год от года растет. По разным причинам.

Существование социальных сирот – своего рода лакмусовая бумажка, показатель состояния общества, его гражданской развитости: в зрелом обществе такого быть не может.

А у нас – есть. Значит, что – то не так устроено в нашем «королевстве». И нужны политическая воля и серьезные гражданские усилия, чтобы разорвать порочный круг, существующий с петровско – екатерининских времен.

Книга Ольги Бухиной не социальный анализ ситуации и не предложения по выходу из «сиротского кризиса». Это обзор произведений художественной литературы, в которых описаны дети – сироты, филологическое исследование трансформации образа сироты от античных времен до современности. Своеобразная энциклопедия литературного сиротства – и еще одно напоминание о существующей проблеме.