Новый две тысячи триста второй год я встречала на работе, гоняясь за голой девицей с пышными формами и томным взглядом. Она домогалась хилого юношу, пускающего на неё слюнки, а я всё никак не могла подобраться к ним поближе: похотливая парочка мгновенно ускользала от меня.
«Так. Последний раз пробую и подключу хаб1», – решила я.
Хаб использовать мне не хотелось. Да и запрещалось это, если работаешь в одиночку, но они меня достали!
Я сосредоточилась и внимательно осмотрела рабочий сектор. Слева заметила рябь. Пригляделась. Они. Дородная деваха обхватила тощую шею долговязого паренька, прижала его к себе, а он уткнулся ей в грудь и месил, словно тесто, пышные бёдра.
Я приближалась медленно и очень осторожно. Ещё метров двадцать, и они будут в зоне воздействия. Десять, пять, вот сейчас, сейчас… Вдруг парочка резко ушла вниз, к земле, и пропала из вида.
«Чтоб вас!» – я с досадой сняла с головы обруч «всевидящего ока» и откинулась на спинку кресла.
Не самое удачное начало года. Мало того, что у меня дежурство в праздник, так ещё вожусь битый час со всякой ерундой. Настроение испортилось.
– Гелия, тебе надо отдохнуть. Включить режим релаксации? Предлагаю расслабляющую музыку и горячий шоколад с энергии вальса, – послышался голос моей помощницы Робин.
– Спасибо, Роб, давай. Только без вальса, итак голова кругом. Включи, пожалуйста, «Звуки леса» и замени меня пока.
Я отключилась от системы управления. На моём браслете, охватывающем левое запястье, загорелся зелёный огонёк. Это Робин, принялась за работу: включила кофеварку, просматривала фонотеку, контролируя при этом систему управления «ИКАР» нашего миниатюрного летательного аппарата. Мне нравилась Робин. Она была неощутимой, а её постоянное присутствие настолько нас сроднило, что я считала Робин частью себя. Хотя почему считала? Она и была частью меня, оживить её могла только моя пси-энергия2, на которую Робин была настроена. В тот день, когда я родилась, родилась и Робин, надетая на мою ручонку в виде тончайшего браслета из био-микролаттиса. Она росла вместе со мной, и не только физически, но и функционально. Робин умна и универсальна. Она может всё, начиная от открытия любых дверей, куда у меня есть право доступа, контроля за состоянием моего здоровья и личного счёта ЧИВ3; и заканчивая управлением любыми электронными приборами и системами нашей цивилизации. В детстве она была моей няней, а теперь стала самой задушевной подружкой и бесценной помощницей. Я не представляла жизнь без неё и забывала о главном её предназначении – связи с КАРМА4. Как ребёнок через пуповину связан с матерью, так и Робин связывала меня с человечеством. КАРМА принимала импульсы моей пси-энергии, анализировала их и давала рекомендации по корректировке моей судьбы, беспристрастно и искусно вплетая её в наше многомиллиардное сообщества Землян. Словно гениальный ювелир, распознавала уникальность каждого бриллианта и придавала ему именно ту огранку, в которой сильнее всего зазвучала бы его природная красота в единой гармонии ожерелья.
Уютно устроившись в кресле с чашкой горячего шоколада, я закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь фоном, подобранным для меня Робин. Кабина наполнилась многоголосием майского леса. Сквозь него пробивался весёлый говорок лесного ручья, изредка его капли падали на моё разгорячённое лицо. Пахнуло прохладой и чуть горьковатой свежестью молодой травы, вперемешку со сладким запахом лесных цветов. Хорошо!
«Сейчас отдохну и доберусь до этой парочки, – думала я, – конечно, с Руфом мы бы справились за десять минут, но он три года в новый год на работе. Правильно Юста объявила ему ультиматум. Мне бы тоже не понравилось проводить праздники без мужа. Хотя я всё время без мужа, и совсем не жалею, – я усмехнулась. – А что? Я молодая и красивая. Пусть мама ворчит, что я не похожа на девушку с моей короткой стрижкой, а для моего небольшого роста – всего-то метр девяносто пять – я могла бы быть и постройнее; брат так вообще зовёт меня обгорелой ежихой из-за светло-песочных волос и курносого носа. И где он только видел курносых ежих, интересно. Зато, какие у меня глаза! Огромные, цвета спелого граната. Я сама в них засматриваюсь, когда перед зеркалом приглаживаю свой „ёжик“. В общем, я себя вполне устраиваю. Да и рано о замужестве думать в двадцать два-то года».
