Глубина моря; Открытое море

Трамвай, громко стуча колесами, ехал по широкой улице. Штеффи смотрела в окно, не замечая того, что видела. Улицы, дома, магазины и деревья по пути в школу были так хорошо знакомы, что стали невидимыми. Где-то в ее сознании промелькнули другие улицы, другие дома. Как видение, как воспоминание о сне.

– О чем ты задумалась?

Штеффи перевела взгляд от окна на Май, что сидела рядом с ней.

– Ни о чем, – сказала она.

– Тебе повезло, что едешь не одна, – сказала Май. – А то, чего доброго, забудешь выйти.

С резким скрежетом трамвай затормозил у остановки Сандарна. Штеффи и Май поднялись. Так же поступили почти все остальные пассажиры, кто еще не сошел на извилистом пути трамвая через Майорну. Район Сандарна – не конечная остановка, а лишь последняя городская станция. Полупустой трамвай заворачивал за холм, пересекал черту города и следовал дальше, к летним виллам в Лонгедраге и пляжам Сальтхольмена.

Штеффи жила на окраине. На самом дальнем краю города. Совсем как на острове в море, где жили тетя Марта с дядей Эвертом. Штеффи решила, что попала на край света, увидев впервые их дом на суровом западном побережье, вдали от видневшейся пристани и маленького поселка.

Когда живешь в сотнях миль от своего дома и родителей, то чувствуешь, что ты всегда далеко. Неважно, какой у тебя адрес.

Девочки сошли на посадочную площадку и перешли улицу. Прямо перед ними на пологом холме возвышалась народная школа. Огромное белое здание для сотен детей из дома для многодетных семей. Трое из семьи Май посещали эту школу. Эрику и Нинни еще рано учиться, а Бриттен, следовавшая по старшинству за Май, весной закончила учебу и устроилась в булочную курьером. Почти все дети из рабочих семей в Сандарне учились до шестого класса. Май была исключением, она получала стипендию благодаря своим высоким отметкам и продолжала учиться в школе для девочек.

– Ох уж этот дрянной экзамен по математике! – сказала Май. – Я его никогда не сдам. Ничего не выйдет, это точно. Если я завалю этот экзамен, фрекен Бьёрк не аттестует меня. А как же гимназия?

Шел третий год их учебы в школе для девочек. Осенью им предстояло поступать в гимназию. Если позволят отметки, они получат стипендию. Все в классе переживали за свои оценки, но только Штеффи и Май без стипендии не смогут продолжить учебу.

– Все будет в порядке, – сказала Штеффи. – Я тебе помогу.

В центре города дома были обращены фасадами на улицу. За ними теснились сады и заборы, другие дома и сараи. Темные лабиринты, скрытые позади, вели к светлым улицам.

В районе Сандарна не было садов. Дома стояли на склонах холмов, еще покрытых прошлогодней жухлой травой, но скоро они зазеленеют. Светлые ряды зданий были развернуты так, чтобы солнце освещало каждое окно и балкон. К подъездам вели узкие дорожки. Во дворах сохли яркие лоскутные коврики, и повсюду галдели дети.

Сначала Штеффи с Май зашли в «Консум» и купили в кредит продукты на ужин. Здесь всё, как говорится, «записывали». Тетя Марта бы этого не одобрила. Один из ее многочисленных жизненных принципов гласил: никогда не брать в долг.

Затем они зашли в детский сад и забрали Эрика с Нинни. Эрик, шестилетний баловень, не желал, чтобы его видели со старшей сестрой и ее подругой, и сразу же убежал играть с большими мальчишками. Трехлетняя Нинни обнимала и целовала Май и отказалась сама подниматься по лестнице. Май взяла ее на руки, но вскоре Нинни попросилась к Штеффи, а на полпути до квартиры малышка снова захотела к сестре.

– Избаловали ребенка, – ворчала Май, таща Нинни последние два лестничных пролета на четвертый этаж.

– Кто же ее избаловал? – смеясь, спросила Штеффи.

– Да знаю я, знаю!

На лестнице их догнала Гуннель, ей исполнилось восемь. Она увидела, как девочки зашли в подъезд, и хотела рассказать о том, что случилось в школе. Гуннель взяла Штеффи за руку и принялась увлеченно болтать. Она была в восторге от темных волос и карих глаз Штеффи; Гуннель даже пыталась подражать ее легкому акценту. Гуннель всегда держала Штеффи за руку или сидела у нее на коленях. Штеффи была не против.