Ноги онемели от холода, а поля фетровой шляпы покрылись внушительным слоем снега. Я тряхнул головой и он, смешавшись со снегом, падающим с неба, стал неспешно опускаться на землю, поблескивая в свете неоновой вывески ночного клуба.
Мой сегодняшний напарник – хмурого вида верзила в черной куртке – покосился на меня, достал электронную сигарету и затянулся.
– Ты как, мужик?
– Порядок, – буркнул я, растирая окоченевшие руки.
– Тебя как звать-то?
– Майк.
– Я Сэм, – он выпустил в морозный воздух клуб серебристого дыма, – Давно работаешь?
– Да не особо.
Сэм кивнул, глядя куда-то вдаль.
– Бывший коп?
– Нет, – сказал я.
– Можешь не притворяться, я нашего брата издалека вижу.
– Зачем тогда спрашиваешь?
Сэм издал неопределенный звук – то ли усмехнулся, то ли возмутился.
Я перестал быть копом прошлой осенью, но сделал это не по своей воле. На шефа полиции надавил “ЮниТек”, заставив его меня уволить. А все потому что я посмел сунуть нос в грязные дела верхушки этого технологического гиганта. И разнюхал слишком много.
Некоторое время мы с Сэмом стояли молча.
– Долго еще ждать этого обдолбыша? – вдруг спросил он.
Я промолчал. Наш сегодняшний клиент – молодой музыкант, которого звали Снейк Бой или как-то так. Как по мне – все эти дармоеды были на одно лицо. В эпоху синтетической музыки, производимой нейросетями в бесконечном количестве и подстраивающейся под настроение и вкус конкретного человека, то, что делали такие, как Снейк Бой, считалось искусством. Ведь он создавал музыку “по-старинке”. И тот факт, что производимое им было редкостным дерьмом, никого не смущало.
Снейк Бой уже несколько часов находился в модном ночном клубе “Пиро” и, по всей видимости, весело проводил там время. Не говоря уже о том, что он мог давным-давно валяться на полу сортира в наркотическом дурмане. Наша задача заключалась в том, чтобы встретить его у выхода и отвезти домой, охраняя от обезумевших фанатов, которые якобы могли на него напасть. Что за фанаты имелись в виду, непонятно – улица была абсолютно пустынной, в такую погоду люди предпочитали оставаться дома.
В этом году январь выдался особенно холодным, а вдобавок к морозам город накрыла настоящая снежная буря – снег шел не переставая уже вторую неделю. Коммунальные службы, несмотря на обширный парк высокотехнологичных дронов-уборщиков, не могли справиться с натиском стихии, и сугробы на обочинах дорог с каждым днем становились все выше и выше.
Дверь за нашими спинами открылась, и мы оба инстинктивно выпрямили спины, словно стояли в карауле. Послышалась громкая музыка, и из проема, заполненного разноцветными всполохами и дымом, на нетвердых ногах вышел Снейк Бой. Он посмотрел на нас словно забыл, кто мы такие, а потом расплылся в глупой улыбке.
– Как дела, парни? – произнес он, растягивая гласные, – Все тихо?
– Да, все спокойно, – ответил Сэм.
– Хорошо… Хорошо, парни… – Снейк Бой достал сигарету и закурил. Судя по запаху, в ней был не табак.
Одет он был в легкую рубашку, расстегнутую до середины груди, и узкие брюки из красной искусственной кожи. Алкоголь и наркотики в крови грели его изнутри, скомканное пальто висело на сгибе левой руки.
– Снейк Бой, – сказал я, – Нам пора ехать.
– Куда ты хочешь ехать, приятель? – язык его заплетался.
– Домой, – я мягко забрал у него пальто и взял его под левый локоть, Сэм взял под правый. Снейк Бой скривил гримасу.
– Не хочу я домой… – заканючил он как маленький ребенок, – Поехали в другой клуб. Я знаю один… Там колят гипастатин прямо в мозг и…
Он вдруг резко согнулся, и его обильно вырвало. Как только Снейк Бой попытался выпрямиться, его вырвало снова. Мы с Сэмом терпеливо ждали, слушая булькающие звуки и стоны. Наконец рвотные позывы стихли, Снейк Бой вытер рот тыльной стороной ладони, достал из кармана новую сигарету взамен той, что лежала теперь в луже на земле, и снова закурил. После двух затяжек он прикинул что-то в уме, потом приобнял Сэма за шею, наклонил его ухо к своим губам, словно хотел сказать что-то сокровенное, и произнес:
