Ее худшие подозрения оправдались.
Женщина последний раз кинула взгляд на маленького сына,
стоящего у зеркала. Волосы до плеч, красивое лицо, гордая осанка...
он так отличался от своего отражения. Оттуда, из глубин зеркального
мира, смотрело другое лицо, чуждое и враждебное. Лицо не мальчика -
юноши. Будто сын остался ребенком, а отражение выросло.
Мальчик присел и, тихо напевая, начал рисовать. Но его
отражение осталось стоять. Медленно повернув голову, юноша в упор
посмотрел на женщину, и тонкие губы изогнулись в усмешке. Глаза
вспыхнули злым весельем.
- Какая досада, - прошептал он.
Женщина, вздрогнув, резко закрыла дверь и прислонилась
к ней спиной. Слезы катились по щекам, дыхание прерывалось. Она
должна была сделать это.
- Прости меня!
Она вытерла слезы и, обернувшись, быстро повернула ключ
в двери. Замок тихо щелкнул. Пути назад не было.
Женщина положила ключ в карман и, накинув на белые
волосы шаль, поспешила к выходу. Она почти бежала, звук каблуков
эхом отдавался от стен. В тишине звучал уже одиннадцатый удар
часов.
- Мамочка?
Женщина остановилась, испуганно прижав к губам руку. Ее
сын, только что запертый в комнате, лишенной окон и других дверей,
стоял на пороге. Темная фигурка, за которой скользил лунный свет,
подняла голову. В больших глазах мелькнула пустота, и они злобно
сощурились.
- Мамочка, - сладко и ядовито прошептал сын. - Ты же не
сделаешь мне больно, мамочка?
Задыхаясь от ужаса, женщина попятилась. Сын молча ждал,
и она не выдержала. Развернувшись - юбка хлестнула по ногам - она
бросилась к запасной двери. Она должна успеть! Должна - или все
потеряно!
- Никуда ты не пойдешь, Оливия!
Он уже ждал ее. В глазах сверкала ярость, зрачки
полностью утонули в пустоте. С недетской силой толкнув мать, так,
что она пошатнулась, он резко захлопнул дверь и медленно, не
отрывая взгляда от лица женщины, повернул ключ в замке.
- Собралась предать меня?! Собралась предать
Братство?
- Ты не человек! Ты чудовище! - выкрикнула женщина. -
Когда-нибудь ты заплатишь за все, что сделал!
- Я уже заплатил сполна, - жестко отрезал мальчик и
сделал шаг вперед. - Вечность, проведенная в ловушке, в компании
собственных отражений, доказала, что есть вещи похуже смерти.
- Когда Хранители вернутся...
- Они никогда не вернутся! - заорал мальчик, в ярости
ударив по зеркалу. Отражение юноши треснуло, но глаза, полные
гнева, ненависти и боли, не дрогнули. - А ты заплатишь за
предательство, Оливия, клянусь.
Глаза с их черной, нечеловеческой пустотой, затягивали
в себя, проникали в разум и сердце, порабощали. Женщина взмахнула
руками и, споткнувшись о ковер, упала. Из кармана выпал золотистый
ключ и, тяжело звякая, покатился по полу, прямо к ногам сына.
- Прошу тебя, я не хотела...
Мальчик задумчиво посмотрел на ключ, и его лицо
перекосилось от ненависти.
- Лгунья!
Он пинком отшвырнул с дороги ключ. Налетел ветер,
взлохматив волосы сына, и он глубоко вдохнул, мгновенно меняясь в
лице. Ненависть исчезла, появилось равнодушие. Сделав шаг к матери,
он наклонил голову, будто коршун в ожидании добычи, и провел языком
по губам.
- Мы с тобой немного поиграем. Это будет веселая игра.
Если выиграешь ты, я тебя отпущу. Если выиграю я, твоя душа будет
мне хорошей наградой... Почему ты плачешь, мама? Я тебя
расстроил?
- Прекрати! - Женщина поползла к стене, слезы градом
катились по ее щекам. - Прошу тебя, пожалуйста, не надо!
- Я всего лишь заберу твою душу. Это не больно, - он
развернул ее лицо к себе и посмотрел в глаза. На губах показалась
улыбка, и милые ямочки украсили щеки. - А может, и больно.
Женщина завопила, задергалась, пытаясь вырваться. Но
сын, крепко держа ее за подбородок, дождался, пока крики
стихнут.
