Год левиафана

© Шаталова В.Р., Урбанская Д.В., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Стоя под старым кряжистым дубом висельников – по щиколотку в снегу, со связанными руками, в грязном платье, впитавшем в себя зловоние темницы, – Нисса Янсен с горечью думала, что никогда не отмоется от такого позора.

Она росла старшей из трёх дочерей в аристократической, но обедневшей семье с юга Грантланды. На достойную партию рассчитывать не приходилось, так что сватовство сканда Гордона Янсена стало большой неожиданностью и радостью. Она так с тех пор и не узнала, что побудило столичного аристократа заключить брак с кем-то вроде неё, ведь с мужем у них сложились ровные и прохладные отношения. Каждый в их союзе занимался своими делами, не лез в душу другому, и обоим это подходило.

Первенец у четы Янсенов появился, как и полагается, в первый год после заключения брака. Нисса плохо помнила подробности, роды длились два дня и слились в один мучительный липкий кошмар. После перенесённых страданий она так и не смогла найти в себе ни единой искорки того, что называют материнской любовью. Все эти хлопоты легли на нянек, а позже учителей, и Ниссу это более чем устраивало. Так и сложилось, что главной отрадой её была светская жизнь богатой аристократки в Грантроке, столице Грантланды.

Особняк Янсенов располагался на одном из центральных трактов Грантрока. Рауты в его стенах сменялись зваными ужинами, приёмы в замке конунга – благотворительными посещениями целительской башни для бедных, а в кругу таких же аристократических сканд, как сама Нисса, разговоры сводились к последней моде на капоры из Гардарики с мехом йерффа да к стоимости очередных парадных саней, купленных их богатыми мужьями.

Так что, когда в столовую их особняка прямо во время обеда ворвались законники в своих неизменных синих плащах, её первая мысль была о том, что об учинённом безобразии скажут в свете.

– Именем закона Грантланды сканд Гордон Янсен и сканда Нисса Янсен обвиняются в государственной измене…

«Измена? Какая чушь!»

Нисса бросила взгляд на мужа, но на его породистом лице не отражалось ни страха, ни тени вины – лишь безмерное удивление происходящим.

«Возмутительно! Ясно же, что произошла какая-то отвратительная ошибка!»

Вслух Нисса ничего не произнесла, сжала плотнее губы, чтобы ни единый возглас или хуже того – невольное ругательство случайно не сорвались с губ. Она с достоинством позволила взять себя под стражу и усадить в сани управы.

«Гордон разберётся. Во всём разберётся».

С надменным спокойствием на лице, но бурлящей внутри яростью она смотрела, как прибывают новые и новые сани во двор их особняка. Как наезжают полозьями на припорошённые снегом кустики спиреи, заботливо высаженные садовником лишь прошлой весной. Как законники бесцеремонно заталкивают в сани сканда Альрика и чету Сульберг, пришедших сегодня на праздничный обед в дом Янсенов.

«Руны священные, как же стыдно!»

В другие сани, грубо пихая в спины, поместили кого-то из слуг. В третьи… Мальчишка с перепугу вцепился в девчонку, как в вязаного козлёнка – любимую игрушку его детства.

«Их-то за что?!»

Нянька Далия что-то вопила, сперва схватившись за плащ законника, а потом бросившись вслед за тронувшимися санями с детьми. Но её быстро нагнал один из управцев и повалил лицом в снег, выкручивая руки.

Взгляд Ниссы устремился дальше, на противоположную сторону улицы, туда, где толпились горожане, привлечённые безобразной сценой. Среди них она заметила служанок в одежде с родовыми знаками их соседки, сканды Линнсен, а это означало, что уже через час-другой заклятая подруга ославит её на весь Грантрок.

«Позор, какой же позор!»