– Алиса?! – я ворвалась в нашу комнату, но с удивлением обнаружила, что рыжей соседки дома нет.
Как так-то? Сейчас раннее утро, а подруга не из тех, кто рано встаёт, не дождавшись противного звонка будильника. Я разочаровано вздохнула и вдруг заметила один необычный факт – порядок, царивший на соседкиной половине комнаты: без единой морщинки заправленная постель, сложенные аккуратной стопкой учебники, чистая кружка без коричневых разводов и никаких развешанных шмоток на спинке стула.
Да, мы вчера убирались, но не до такой же степени! Думаю, это всё влияние Эйдана… Огонь и вода. Я улыбнулась и в очередной раз похвалила себя за спонтанную идею свести этих двоих. Вот только сейчас мне самой была нужна Алиса, чтобы поделиться новостями.
– Ну и где тебя носит?! У меня тут личная жизнь рушится, не успев начаться! – выкрикнула я в сторону пустой кровати и шумно вздохнула. – Чёрт. Придётся отложить разговор. Надо бежать на пары.
В аудиторию я вошла последней, практически со звонком. С опущенной головой пробралась на свободное место и тихонько достала тетрадь. Это ведь первая лекция, на которую я пришла после двухнедельного перерыва.
Рука выводила витиеватые каракули на полях, а разум был далеко – восстанавливал хронологию событий. Занимаясь поисками пропавшей Алисы, я прогуливала пары. Затем была та жуткая пещера. При воспоминании рука дрогнула и чернильный завиток наскочил на соседний. В общем, не до учебы было. Да и последующая неделя в городской больнице не помогла повысить успеваемость.
Но обо всём этом рассказывать нельзя. Никому. Указ сверху. Ректор Арчибальд ясно дал понять. На Земле нас с рыжей, как жертв нападения, окружили бы психологами и выписали бы кучу антидепрессантов. По крайней мере, в фильмах так и показывали. А здесь приходилось справляться с психологической травмой самостоятельно. Самый простой способ – шагнуть дальше и не оглядываться. Что мы с Алисой и сделали.
Все расспросы на эту тему оживляют страшные воспоминания о пережитом и вынуждают врать, изворачиваться и внимательно следить за каждым сказанным словом. А потому мне хотелось максимально оградиться от любопытных однокурсников и быстро влиться в учебный процесс.
Быть незаметной.
– Посмотрите-ка! Явилась! – раздалось где-то на задних рядах. – А я уже начала было радоваться, что иномирянку наконец отчислили.
Я никак не отреагировала на колкость, хотя понимала, что слова принадлежали Унции. Я её раздражала одним своим присутствием просто потому, что не уроженка Ампелоса.
– Да не парься, землянка и до конца года здесь не протянет, – приглушенно ответил собеседник Унции, – сессию точно завалит с ее-то умственными способностями.
– И склонностью к прогулам, – злорадно поддержал разговор ещё один сторонник того, что иномирянам здесь рады далеко не все.
Да, меня, конечно, предупреждали, что найдутся подобные недоброжелатели, но моей русской душе было на это глубоко наплевать. Я там, где и должна быть. Может, поначалу я грезила о возвращении в родной Орск, но с тех пор многое изменилось. Мне удалось установить контакт с собственной магией стихии земли – а это нереальные, непередаваемые ощущения. Я нашла здесь друзей, а главное – по уши влюбилась в человека, правда, полного тайн и загадок. За пару месяцев пребывания в Ампелосе я испытала столько эмоций и переживаний, сколько не набралось за всю мою земную жизнь…
Из мира мыслей меня выдернул голос профессора Гарвиша. Лекция по истории Ампелоса началась. Я отдала должное старому лорду – публично он никак не акцентировал моё появление, даже по материалу не спрашивал и к доске не вызывал, хотя я неоднократно ловила на себе его взгляды.
