- Дочка, не понимаю, что здесь
написано. Посмотри, пожалуйста. Понапишут каракулями, – обратилась
ко мне пожилая женщина низенького роста. Она протянула тонкой
ручонкой скомканную бумагу в окно.
Прочитав без
труда названия таблеток, я озвучила их. Все – таки мой двухлетний
опыт работы фармацевтом внес свой вклад по расшифровке таких
надписей.
- Таблетки для снижения холестерина,
– вежливо ответила я.
- А сколько они стоят? Наверно,
дорогие, – удрученно сказала бабушка, проверяя содержимое
тряпочного кошелька.
- Сейчас вам скажу, открыв в
компьютере базу данных, просматривала список лекарств нашей аптеки.
– Так, его цена триста рублей.
Краем
глаза сочувственно взглянула на свою напарницу Лену за соседним
окошком. Ее донимала женщина лет пятидесяти, громко возмущаясь
тому, как аптеки обнаглели и накручивают цены. Только мы тут
причем?
Лена
не знала, как от нее отвязаться. Лишь бы не вызвать грубость
женщины и не раздуть скандал. Около ее кассы образовалась очередь,
а до закрытия оставалось совсем немного времени. Один из мужчин не
выдержал и попросил возмущающуюся женщину освободить кассу. Та
соизволила все –таки уйти, поняв, что никто ее поддерживать не
собирается.
- Дочка, я возьму. А еще дай мне,
пожалуйста, бинт и вату, – услышала я голос бабушки. Она, наконец,
решила купить лекарство. За ней стоял парень моего возраста,
который с интересом разглядывал меня. По привычке смущенно
улыбнулась, переключив внимание на пожилую женщину.
Поведение молодого человека невольно напомнило о том, как некоторые
из представителей мужского пола иногда пытались познакомиться со
мной, порой развеселив своими изощренными методами
«подкатывания». Я не могу уверенно сказать о том, что мою
внешность можно назвать красивой. Но без скромности могу смело
заявить: я очень даже милая и симпатичная девушка двадцати трех
лет, среднего роста, с длинными густыми, темно – каштановыми
волосами. Цвет моих глаз, как считала мама, подобен цвету черного
кофе без сливок, который я обожала пить по утрам. Прямой нос,
полноватые губы. Мамина подруга как –то сказала, что моя улыбка
похожа на сияние солнца – светлая и искренняя. Но все это
предрассудки, ничего особенного.
Оксана, моя любимая подруга со школы, не разделяла моего
мнения, говоря, что я все же красивая девушка с богатым внутренним
миром. И что не хотела выделяться из массы людей,
зачастую не умеющих радоваться чужим достоинствам. Им лишь бы
позлорадствовать и завидовать. Возможно, доля правды в ее словах
есть, но я никогда не вдавалась в такие глубокие рассуждения.
Меня многое устраивает в моей жизни: хорошие друзья, работа,
любимая семья, хотя, насчет семьи, есть важный пунктик,
который выпал из жизни, к сожалению. Но от меня он никак не
зависит.
- Всего доброго, – улыбнулась я
бабушке, отвлекаясь от мыслей. Отдала ей чек и сдачу.
- Спасибо тебе, милая. Я всегда хожу
только в вашу аптеку. Вы всегда поможете, подскажете без
недовольства. Никому не хочется возиться со стариками. Дай бог тебе
здоровья, - с умилением произнесла бабушка.
- Ну что вы! Зачем так говорите?
Каждый покупатель для нас дорог. Выздоравливайте,– мягко ответила я
с улыбкой. Парень не переставал смотреть на меня.
- До свидания! – радушно попрощалась
бабушка и, оперившись о свою палку, медленно побрела к выходу.
- Слушаю вас, – обратилась к парню
коренастого телосложения, в темно -синей ветровке, своим
отработанным вежливым тоном.
Наша работа
предполагает быть всегда учтивыми, спокойными с покупателями,
несмотря на то, что встречаются и неадекватные люди. Но с этим я
более или менее справлялась, благодаря терпеливости и
общительности. А вот моей напарнице порой тяжело приходится, и она
нервничает потом от тупости покупателя. Или расстраивается, когда
ей ни за что высказывают обвинения. Вот и сейчас, понурый взгляд
Лены говорил о том, что ей надоела та самая возмущающаяся женщина,
и ей быстрее хочется смотаться домой. Я же, в таком случае,
старалась не обращать внимания на слова оскорбительного характера.
Людей тоже можно понять - вечные проблемы, болячки, лекарства
дорогие, но во всякой претензии тоже должна быть мера. Да и
негодовать в месте, где никому это не надо,
