В раннем детстве я осознал в себе личность, заточённую в теле ребёнка. Вроде бы, это началось в четыре года. Просто в один момент ко мне пришло осознание того, что я могу мыслить, рассуждать и давать отчёт своим действиям. И в скором времени ко мне вернулась часть воспоминаний из другой жизни. Я вспомнил многое - чем жил, что имел, чем занимался, но никак не мог вспомнить своего имени или имён людей из моих воспоминаний, а также чувства к ним, и кем они мне приходились. Словно их специально вырезали из моей памяти, чтобы я не цеплялся за прошлое. Тогда я посчитал это реинкарнацией. Однако я не помнил, чем закончилась моя прошлая жизнь.
Отец растил меня один в большом двухэтажном доме с подвалом, чердаком и пристройкой, где располагалась мастерская. Он был известным кузнецом. С длинными чёрными волосами, заплетёнными в хвост, такой же чёрной коротко стриженной бородой, высокий, крепкий и мускулистый - отец выглядел впечатляюще. На тот момент ему было сорок восемь лет. Его звали Вотан.
Он дал мне имя, Рэйвен, и хорошо заботился обо мне. Однажды он принёс мне книжку с картинками. Сначала я не придал особого значения, но такого языка не было в моих воспоминаниях. Потому отец учил меня читать и писать.
И вот, будучи развитым не по годам, уже в возрасте шести лет я заваливал отца вопросами.
– Папа, а где мама? – расспрашивал я его. Кажется, это был первый вопрос, который заставил его что-то подозревать.
– Откуда ты вообще знаешь это слово? – удивлённо спросил отец.
И ведь действительно, откуда шестилетнему ребёнку, никогда не видевшему мать и не слышавшему это слово, знать о нём. Я замолчал и так и не смог ему ответить. Не нашёл оправдания.
– Хм, возможно, ты помнишь что-то из прошлой жизни...
Тогда я не на шутку испугался. Я подумал, что отец обо всём знает.
– Ты помнишь свою маму? – спросил он меня.
– Нет... – осторожно ответил я.
– Что ж, ты уже взрослый мальчик, наверное, стоит тебе всё рассказать.
И тогда он поведал мне, что я ему вовсе не родной сын. Однажды, когда он возвращался из столицы после очередной продажи товаров, дорогу ему перегородили хранители. Они попросили его позаботиться обо мне. Тогда мне было два или три года. Хранители отказались отвечать на вопросы Вотана и поспешно покинули его, оставив меня.
– А кто такие хранители? – поинтересовался я.
– К сожалению, мне сложно ответить на этот вопрос. О них мало что известно, но, вроде как, это хорошие ребята. Их так называют, потому что они хранители башни. И, стоит отметить, что они защищают не саму башню, а нас. От чудовищ, что лезут из неё.
Я удивлённо впитывал информацию. И совершенно не понимал его.
– Ну, а башня... Хм, не рановато ли тебе об этом знать? – спрашивал он больше себя, чем меня.
– Не рановато! – поспешно ответил я. – Пожалуйста, расскажи мне больше! – продолжил я давить всей своей детской жалостью.
– Эх... По всему миру башни загадочно появляются разными способами: то с неба упадут, то вырастут из-под земли за одну ночь. Авантюристы всего мира отправляются туда в поисках сокровищ и приключений. Хранители же вроде как контролируют этот процесс. Иногда там получается найти довольно интересные артефакты, однако там очень опасно, и немало искателей расстались там с жизнью. Хранители ставят перед авантюристами задачу: найти несущий кристалл и доложить о его местонахождении. После чего хранители уничтожают кристалл, и башня исчезает. Через какое-то время появляется новая башня. На данный момент в мире, кажется, существует три башни. Говорят, если их количество достигнет определённого числа, будет беда. Кстати, у тебя есть свой личный хранитель, ты знал?
– Кто? – удивился я.
– Выгляни в окно, он наверняка сидит на ветке у левого дерева.
