Нет большего чувства предположить, что гуляя по городу ты
спотыкаешься о новое чувство печали. Внутри себя не замечая
истинные смыслы о происходящем ужасе в душе. Когда прошла уже
молодость и гложет страх жить наедине со своими мыслями. Даже,
когда нет вокруг тебя социального одиночества в этой потухшей
реальности. Этот сборник стихов и песен сможет прояснить то
чувство и настроение, когда ты уходишь глубоко в город и
проникаешься печалью на этой глубине внутри своих переживаний.
Как я, когда-то гуляла по Питеру и придумывала новые строчки для
своих произведений. В них отображаются те стихии старого
Питера, внутри которых ты вспоминаешь время своей молодости.
А быть может ещё переносишься на век назад и там по классическим
ступеням Эрмитажа или Михайловского замка сможешь
прочувствовать весь смысл города.
Когда он жил внутри тебя и музыкальное поле обиды также
шло, закрывая рукава Невы. По обе стороны узнавания своей
русской души и истории, в которой можно проложить немало строк.
В них же ты рисуешь и новое, необычное нравственное поведение
для людей. А быть может уже ставишь себе сходство для
музыкальной линии в торжественной атмосфере готического ужаса.
По которой даже старые замки Питера могут тебе объяснить дух
европейской морали этого города. Внутри непримиримо и с лаской
ты ждёшь свой последний звон над пропастью сожаления и страха.
Но снова проходишь вдоль музыкальных улиц и сливаешься с
мрачной тоской нынешней культуры. В ней в 21-м веке можно
прочитать слаженный тип символизма, в котором старость уже не
гложет душу. А просто прививает тебе новое торжество к
повседневности внутри блуждающего ритма социальной свободы.
Потом она струится по нотам внутри Питера и вносит в
угрюмый тон повседневности ещё и строгие черты антикварной
готики. Но той, чтобы создать оценку для движения молодости по
схожей логике с 20-м веком. В себе приникая в спонтанности к
чувству мрачной свободы, когда движением на руинах тоски ты
смотришь себе через плечо. А потом разворачиваешься напротив
схожих ритмов 20-го века и там ты видишь то же отражение
реальности. Как бы притворяясь мёртвой сквозь движение
способности жить наедине с самой собой. И этим вести свою
суровую современность к неоклассической форме реальности.
Которую ты можешь увидеть на руинах того же общества, но в
будущем. Когда создаёшь свои произведения и они также
притворяются тебе хорошими друзьями. Но до конца не верят, что
ты стала им твёрдой рукой внутри современности. Искать и
находить нужные аккорды и ритмы, чтобы потом выяснить всю
скульптурную схожесть этой витиеватой логики музыкального
шарма. Он так бледно привыкает играть вместе с тобой, что всё
чуждое на руинах нужной совести становится уже привычкой.
Внутри неё ты и идёшь под тоннами воды Невы и притворяешься
там социальной бездной. Которую создали в прошлом люди и верят
до сих пор, что смерть их никогда не заберёт с собой. Что снова там
ты станешь внутри привычкой и питерской скульптурой вести свою
повседневность и ждать ещё новых песен на манер своей молодости
жизни.
Не ноет протяжная рода – обитель,
Нам стала – откошенной волей любви,
Ей ты – прародитель, дозволенный ты
И имени смелая ветвь – повелителей..
Припев:
Досада теряет у жизни – едва
Те горя года и противные тени,
Напрасному обществу жить – навсегда
О том кто не любит твои – времена..
Обычному склепу не веришь – опять,
Теряя года в укротителях – судеб,
Ведь ты прародитель и ветвь – навсегда,
Ты снова сторонний мотив – на любви..
Зачем ты теряешь и эти – года,
Зачем в объяснении мифа – уложишь
За дружбой у вечности право – сполна,
Ты сам расстояние в душу – помножишь?
Припев:
Досада теряет у жизни – едва
Те горя года и противные тени,
