В том смысле, что все эти истории произошли на самом деле, они оказались в поле зрения правоохранительных органов и в конечном итоге дошли до настоящего мирового суда. Каждая история имеет в своем финале приговор, в зависимости от исхода ситуации там имеется свое юридическое завершение. И моя заслуга лишь в том, что я обнаружил эти истории из жизни «городских головорезов» и выбрал самые интересные, драматические, поучительные и смешные. В результате получилась эта компиляция, в которой будет очень много как просторечных слов и выражений, записанных сотрудниками полиции, следователями и дознавателями со слов потерпевших, обвиняемых, свидетелей, так и канцеляризмов, родившихся из-под пера работников правоохранительной и судебной системы. Все это причудливым образом переплетается с живой нитью самой сути истории, трансформируясь в текст.
Почему я называю героев этих историй «городскими головорезами»? Дело в том, что невозможно представить себе все эти уголовные дела в окружении пальм, морских волн, высоких гор или песчаных барханов. Все эти избиения, ножевые ранения, побои и оскорбления случились в условиях бетонных коробок, тесных коридоров коммунальных квартир, на кухнях квартир приватизированных, а также у подъездов жилых домов, на грязных лестничных клетках, в дешевых супермаркетах, рядом с парковками торговых центров. Это что касается определения «городские».
«Головорезами», конечно, в ироническом ключе, я назвал этих людей потому, что в своих деяниях и помыслах они не дошли до того, чтобы причинить кому-то действительно серьезный ущерб. Поэтому-то их действия подсудны лишь мировому суду, который вынужден пачками разбирать подобные мелкие дела. Но истинная асоциальность деяний «головорезов», способных дать оппоненту по лицу, порезать ножом или угрожать расправой в присутствии свидетелей не вызывает сомнений. И весь драматизм заключается в том, что эти «головорезы» живут вместе с нами в одном доме, в одном районе, в одном городе. Сегодня им под руку попадется ваш сосед или знакомая, а завтра очередной пьяный «головорез» может покуситься на недорогую магнитолу в салоне вашей машины, или еще какая-нибудь юная «головорезка» в трезвом виде захочет отомстить вашей дочери за мнимые оскорбления в социальной сети. По сути, герои историй являются антигероями нашего времени, и другой синоним их состояния – нравственное уродство.
Люди, живущие в городе, становятся больны социальными язвами. Они теряют ориентиры как в моральных так и в криминальных нормах. Рамки допустимого размываются в агрессивной среде мегаполиса, и человек сначала позволяет себе мысленно «наказать» кого-то, кто ему не понравился, а там уж и недалеко до криминала. Так и становятся «городскими головорезами».
Имена и фамилии действующих лиц изменены, каждый «головорез» получил гангстерскую кличку в соответствии с его натурой. Фамилии свидетелей и потерпевших тоже вымышлены.
Кровавая месть за сексуальный подтекст
Как-то летом почти в полночь, а именно в 00 часов 05 минут Свирепый Ар, не женатый, на учете в ПНД и НД не состоящий, зашел в магазин «Продукты» со своей сожительницей восточных кровей. Тут-то месиво и закрутилось.
Свирепый Ар: «Я с супругой зашёл в магазин, в котором находился вот этот потерпевший, а также женщина-продавец. В какой-то момент я услышал нецензурную брань от потерпевшего в адрес моей женщины. Я подошёл к нему с вопросом: „В чем дело“? Потерпевший сразу, молча, ударил меня в лицо, потом он нанес мне несколько ударов в лицо, потом ударил в живот ногой. Завязалась потасовка. Мы оба упали, затем поднялись. Потерпевшему я ударов не наносил, я пытался защищаться. Продавец кричала мне и моей жене гадости на национальной почве. В процессе драки с потерпевшим, когда моя женщина пыталась нас разнять, потерпевший нанес и ей удар. Затем пришли трое охранников, рядом постояли. Свидетельницы не было в момент драки, она появилась спустя три месяца. Вины своей не признаю. После потасовки моя женщина вызвала милицию, попросив об этом работника метро. Приехала милиция, нас доставили в ОВД. После взятия объяснения, я поехал в травмпункт. На следующий день мне позвонили из опорного пункта, сказали о поступивших на меня заявлениях. То, в чем меня обвиняют – полная ложь. Мы тоже писали заявления».
