После нажатия на клавишу поиска частоты в магнитоле шуршание радиоэфира на секунду пропало, затем приемник нашел какую-то волну, и из динамика, закрепленного под ногами у передних пассажиров, глухой мужской голос протяжно пропел со старой записи:
В лесах врагам спасенья нет:
Летят советские гранаты,
И командир кричит им вслед:
«Громи, громи захватчиков, ребята!»
Затем последовал незамысловатый музыкальный проигрыш, но Генка снова нажал на кнопку поиска, и вскоре поймал какую-то новостную радиостанцию. Хорошо поставленный женский голос рассказывал о чем-то обыденном, что снова напоминало о цивилизации. А ведь общей идеей у сидящих в машине было одно желание – скрыться от рутины и позабыть о городской тоске…
Марат привычно рулил своей «Газелью», не отвлекаясь на музыку и даже на перемещения людей в салоне автомобиля. Он давно мечтал вот так вот встать на колею, набрать скорость 90 километров в час и спокойно тащиться по трассе от Москвы, чтобы мимо в темноте медленно проплывали дорожные знаки, вдали были видны огоньки поселков и городов, из приоткрытого окна потягивало ночной свежестью и запахом сгорающих дров из топящихся печей. Словом, он поймал свою собственную волну и медитировал в позе водителя грузопассажирского фургона. Генка передвинулся со среднего сидения к правой двери, закурил и немного опустил стекло. Самое время подумать. Дела в крупной торговой компании, где он работал менеджером, шли своим чередом. Закупки, импорт, растаможка, договоры и оформление – все это представляло собой в течение года один большой нескончаемый документооборот. Достаточно было попасть в него с краю, и почти сразу ты оказывался в таком лихом движении, что вырваться из череды е-мейлов, звонков и встреч было практически нереально. Даже находясь на больничном, Генка думал о том, как там коллеги без него, справляются ли, переживал… А они ему звонили, писали и много чего уточняли, лишь дежурно спрашивая о самочувствии, и машинально желали скорейшего выздоровления. Ну конечно, чем быстрее придешь в норму, тем проще будет всем тащить лямку!
– Хорошо, что я поехал с вами, а то так бы и просидел дома, – произнес вслух он, не обращаясь ни к кому конкретно, а лишь продолжая свой внутренний монолог. Стряхнув пепел в полоску свежего воздуха, пробивающегося через щель между рамкой двери и стеклом, он оглянулся назад.
На заднем ряду в салоне спали, завалившись на кресла, еще двое участников редкой по нынешним временам вылазки старых друзей – Никита и Егорыч. Генка знал их, как и Марата, уже почти 15 лет. Их общая на всех юность прошла незаметно, и худосочные когда-то институтские друзья-приколисты превратились теперь в упитанных и раздобревших серьезных мужчин в самом расцвете сил. Отдельно от них, будто нахохлившийся воробей, сидела у самого окна Люба, закутанная в плед. Из нагромождения тканей торчали только ее голова с аккуратной прической и рука со смартфоном. Ноги она протянула к дополнительной печке салона, почти с самого начала поездки выбив себе эту привилегию – пребывать у источника тепла.
Люба не обратила внимания на Генку, а он докурил сигарету и выбросил окурок в окно.
Медленно, но очень верно светлел горизонт, почти неумолимо прямо на лобовое стекло надвигалось серое утро. Дорожная разметка скакала из темноты прямо в пучок фар и пряталась под капот, которого с переднего ряда сидения и видно-то не было. Мерно шелестел мотор, Марат держал одну и ту же монотонную скорость, и лишь изредка их машину обгоняли большие аккуратные фуры с гирляндами лампочек по кругу и юркие легковушки с белорусскими номерами. Вот справа уже побелел край неба, и совсем незаметно для глаза темные облака превратились в полупрозрачные белые паровые клубы, на которых кое-где заиграли лучи солнца.
