"... Я же дарю тебе звезду, продаю
свою душу, напряги ж свои уши..."
Земфира "Снег"
Снег кружился. Витевато играл
в в воздухе и плавно ложился на уже и так заснеженную
землю.
До нового года оставалась
неделя. Самая суматошная неделя в году. Лично я все что планировала
сделать перед новогодними праздниками уже сделала: подарки куплены,
меню праздничного стола обговорено и утверждено, вечерний наряд,
выстиранный и выглаженный, уже висел в шкафу и ждал своего часа...
И настроение вполне себе предпраздничное.
Люблю новый год. Люблю зиму. И
безумно люблю снег.
Уже минут десять я наблюдала
за пушистым снежным танцем, попивая горячий шоколад, сидя за столом
возле окна в нашей любимой кафешке. В "нашей" – это я говорю про
себя и свою безбашенную подружку Лёльку, которую я, собственно,
сейчас и ждала.
Приходить во время Лелёк
считала дурным тоном. Причём, не только на свидания с
противоположным полом. Она опаздывала всегда. Как только ее до сих
пор с работы не погнали? Хотя... работа позволяла Лёлику на
рабочьем месте физически практически не появляться.
– Приветики, – елейно пропел голос
подружки у меня над ухом. Тут же в поле моего зрения
появилась Лёлькина рука, с разноцветным маникюром, и взяла мою
чашку с шоколадным напитком. Я подняла голову, Лёлька, теперь
полностью и во всей красе появившаяся перед моими глазами, поднесла
чашку ко рту и громко глотнула ее содержимое. – Фу, какая приторная
гадость, – сказала она, присаживаясь напротив и возвращая мне
чашку. Я покачала головой, потом с сожалением посмотрела на остатки
шоколада в белой фарфоровой ёмкости. – Как ты это пьешь?
– С удовольствием, – насупившись,
ответила я, брезгливо отодвигая чашку. Ну знает же, что не люблю
когда едят или пьют что-то из моей посуды. И все равно каждый раз
покушается.
– Давай лучше... шампанского? –
предложила вдруг Лёлька. – Я угощаю!
– Что за повод? – удивилась я, с
подозрением хмуря брови.
– Мою статью взяли в печать, –
радостно сообщила она, подзывая жестом официантку. – Причём в
завтрашний номер.
– Неужели? – продолжила я
удивляться. Ибо за то время, что Лёлька работала в газете, ее
впервые удостоили такой чести.
В газету, в которую Лелёк
попала сразу после окончания института, ее устроили, как говорится,
по блату – благодаря многолетней дружбе наших родителей, а точнее
моей маман, которая трудится в том же месте. Правда родительница
моя пишет не статьи, а... составляет гороскопы. Что, собственно, ей
неплохо удается делать уже много лет.
Все эти полгода Лёлькиного
трудового стажа, она с завидным упорством ежедневно строчит
статейки на различные темы, однако ее редактор так же упорно каждый
раз их бракует. У этого редактора, кстати, звучное имя – Аннет
Андронова, хотя на самом деле тетку зовут Анна Андреева, но как же
в мире журналистики засветиться и пробиться с обычным рядовым
именем? Вот и Леля тоже выбрала себе более звучный псевдоним –
Хельга Норд, под которым она и пытается стать знаменитой.
До браковки редактором все
Лёлькины статьи безапеляционно считаются, самим автором,
шедевральными, в чем она пытается убедить и меня, заставляя читать
ею написанное и, разумеется, ожидая услышать хвалебные речи. Ну я и
не скуплюсь на похвалу, искренне считая, что писать Лёля умеет...
но после прочтения редактором Лёля тотчас меняет своё мнение, а еще
ругает меня, что я не сказала ей правду, и просто польстила из-за
своего личного отношения к автору...
Эх, знала бы она на самом деле
какое оно – моё личное к ней отношение... Порой мне хочется прибить
эту кареглазую барышню. Особенно сильно мне хотелось это сделать в
детстве. Ведь из-за той самой дружбы наших родителей, мне, по
настоянию мамы, приходилось изображать дружбу к дочке их друзей.
Лелёк, к слову, старше меня на три года, и она вечно втравливала
нас в какие-то приключения, которые она с легкостью находила на
наши юные попы, а потом ещё, прикрывая себя, доносила будто бы все
шкодство было придумано и спланировано мной... Как же я ее в эти
моменты ненавидела! Но ровно до того момента, пока она опять не
предлагала сделать что-то "запретное", а я вновь по наивности на
все соглашалась.
