На путешественника, повернувшего с Павловского тракта в сторону леса, наваливается сумрачная тень корабельных сосен, и лишь солнечные пятна раскрашивают капот автомобиля и дорогу. Если недавно прошел дождь, то солнце блестит в лужах, а проезжая зимой, то на белом снегу голубыми разводами сверкают солнечные зайчики. Почему голубыми? Потому что в этих местах снег, как облачко на детском рисунке – безукоризненно чистый.
Бетонная дорога в полторы полосы прямой линией пересекает лес и выходит в поле. Старый, крепкий асфальт за многие годы немного прогнулся, но не треснул.
Ехать по такой дороге большое удовольствие. Спустившись в овраг, путник проезжает мост через прозрачный ручей, а потом поднимался в гору, откуда открывался вид на грандиозный простор. Ям на дороге нет, и можно разогнаться, но водители предпочитают соблюдать скоростной режим и любоваться природой.
Вправо от дороги уходит поле. Весной оно вспахано, чернеет, а вдали, создавая внутрикадровое напряжение, пылит трактор. Над пригорком кружатся птицы. Грачи садятся в борозду за плугом или бороной, за сеялкой или веялкой и выискивают червяков. Насытившись, они взлетают суетливой гурьбой. А черные огромные вороны, сидят на старых, густо измазанных дегтем телеграфных столбах и громко каркают.
После того как появляются всходы, поля становятся веселенькими и зеленеют до самого горизонта. Яркое солнце, яркое небо, яркая зелень яровых,– от такого контраста режет глаза, но смотреть приятно.
К осени, зерновые набирают вес и желтым морем колышутся на ветру, глядеть на это богатство необыкновенно радостно. Каждый колосок ощущается как самородок, приносящий ощутимую копейку в копилку. Когда хозяйский водитель Вася едет из города, как все называют уездную столицу, он обязательно останавливается в одном особенном месте и смотрит в поле.
– Хлеб, – выделяя «б», произносит он, мочится под колесо и едет дальше.
Трактористы из Нижней Ивановки, выезжая в поле, берут горсть земли, перетирают ее руками, и, отряхнув их о штаны, с вырывающимся из сердца криком: Погнали! – вскрывают землю, нанося ей неглубокий шрам. Народ называет это – первая борозда.
А осенью приходит пара уборки. Пыль над полями стоит, как песчаная буря в кинофильме о бедуинах в Сахаре. Кажется, что из этой бури выскочит Лоуренс Аравийский на белом верблюде. Но выезжал красный комбайн, из него выскакивал чумазый комбайнер и, размахивая руками, без мата накидывался на водителя грузовика, у которого из кузова просыпалось полведра зерна.
–Ля-ля-ля, – орал комбайнер. – Пи-пи-пи, это же хлебушек. Смотри, – выбив соплю в межу, комбайнер, как капитан крейсера, залазил в кабину и плавно выводил машину на следующий круг.
Чтобы крестьяне лучше работали, их умело мотивируют. Каждому трактористу на день работника сельского хозяйства дарят капитанскую фуражку с голубым околышем.
Зимой поля вспахивают сугробами. Трактор ползет по заснеженному полю, вскрывая снежный панцирь, и нагребает огромные волы, напоминающие волну-убийцу, пересекающую океан.
Симпатичный и суровый тракторист Петр, имеющий диплом техникума по специальности «ремонт двигателей внутреннего сгорания», мечтал выехать в поле, а не лежать в гараже под ржавым «Кровцом». В чистом поле, в мороз, глядя в бесконечное синее небо, он, выдавливая полный газ на гусеничном тракторе, и тащит снежный плуг, заворачивая валы. Петр хотел взять зятя, посадить его за руль своей нафаршированной «Нивы» и разогнаться по полю. Прицепившись веревкой к машине, стоять на сноуборде собственной конструкции и перепрыгивать с вала на вал, как серфер с волны на волну.
В этих местах зима сияла и сверкала все положенные три месяца: декабрь, январь и февраль. В марте снег проваливался, мутнел, появлялись розовые разводы, и начинало пахнуть весной.
