Человек в легком сером пальто взирал на Барселону с горы Тибидабо. Сильный ураганный ветер, нагнавший туч на город, порывами орошал все вокруг холодным, не по-весеннему колючим дождем. Опавшие цветы покрывали смотровую площадку фиолетовым ковром. А полы его сухого пальто не шевелились от ветра, да и сам он, казалось, не замечал бури вокруг.
Тот самый парень, что отдал кулон Избранной Насте, приблизился почтительно сзади, встал рядом так, чтобы его присутствие стало заметно.
– Габриэль наказан, – доложил парень.
– Что он натворил? – раздался тихий ровный голос.
– То же, что и большинство. – Парень опустил голову. – Он старался «сохранять дистанцию» и «не вмешиваться». В результате проявил халатность и допустил появление Ноктурны.
– Не казни его слишком, Рафаэль.
Парень дернулся.
– Я не казнил… ну, самую малость.
– Что ты придумал? – с любопытством спросил его собеседник.
– Забрал его память и оставил ему ровно столько, сколько необходимо, чтобы найти Избранную.
– Хорошо. Нашел?
– Пока нет, он рядом, но еще ничего не понял.
– А поймет? – Собеседник глянул на парня, и тот уловил в мимолетном взгляде смех.
Парень пожал плечами.
– Что ж, мы сделали достаточно, Рафаэль, – мягко успокоил его собеседник. – Теперь понаблюдаем.
Рафаэль некоторое время стоял молча, но потом не выдержал:
– Можно ли мне спросить?
Его собеседник улыбнулся уголком рта, так, чтобы архангел этого не увидел.
– Ты уже спрашиваешь.
– Почему Ты любишь его?
Он не называл имени. Но они оба знали, что речь не о Габриэле.
– Он тот, кого все ненавидят. Кроме тех, кто понимает его. А я понимаю его как никто другой.
– Но ты наказал его вместе с остальными. Отказался от него, свергнул. Не понимаю… Какая разница между ним и остальными?
– Иногда, чтобы научить ребенка плавать, любящие родители бросают его в воду. Когда-нибудь ты все поймешь, Рафаэль.
– Мне его не хватает. – Архангел с грустью посмотрел на город.
– Так кто тебе мешает?
Рафаэль внимательно посмотрел своему собеседнику в глаза.
– Но разве… Разве можно нам…
В почти прозрачных от внутреннего света глазах собеседника он прочел ответ:
– Я никогда не запрещал.
Весь мир, казалось, сошел с ума. Где-то стояла дикая жара, кого-то заливало дождями, бури и смерчи разрушали целые страны, землетрясения и цунами грозили окончательно стереть с лица земли многочисленные населенные пункты. Катастрофы случались одна за другой, предсказать, где произойдет следующее несчастье, было невозможно. Каждый день агенты слушали новости, все больше впадая в уныние: поиски балерины пока ничего не давали. А вот Ноктурна все чаще напоминала о себе.
После того как агенты искали портрет с частью ее силы сначала в Ватикане (и нашли там только призрак папы римского Александра VI, который теперь повсюду ходил за Настей), а затем во Франции, где портрет был найден, но захвачен Ноктурной, ее сила выросла настолько, что одно бедствие следовало за другим.
Единственной зацепкой была дочь Ноктурны, которая предположительно занималась балетом. Ее поисками занималась Итсаску. Граф Виттури надеялся использовать девочку для ослабления силы Ноктурны, если им придется столкнуться с ней еще раз.
Настя усиленно тренировалась вместе с остальными агентами.
Граф Виттури был рядом, но наедине с ним Настя больше не оставалась. Отчасти потому, что сама боялась этого. Она знала, что большего ей не дано. Ведь тот поцелуй она выпросила у него. Вот и довольно. Он пожалел ее, пошел ей навстречу. Просить сверх того, что дано, не нужно. Она – Избранная и должна погибнуть, выполняя свое предназначение – спасти мир. Точка. Ее мнения на этот счет никто не спрашивал. Просто вручили ей медальон. Архангел Михаил дважды пытался его отнять, но Настя теперь научилась прислушиваться к своей интуиции: ни о какой передаче медальона речи быть не может. Это ее ноша.
