«Паракало, паракало1…» – доносилось из динамиков. Я вышла в зону
прилета афинского аэропорта Элефтериос Венизелос и не сразу заметила в толпе прибывающих-встречающих человека, держащего мятый лист бумаги с неразборчиво накарябанным именем «Анастасия Ковалевская».
Лицо его мне сразу не понравилось. Маленькие глазки шныряли взад-вперед и оглядывали прохожих. Он без конца вытирал платком лоб и пухлые щеки.
– Калимэра2! Настя! – я подошла к нему и поприветствовала.
– Пойдем! – схватив мою сумку, он направился к выходу, лавируя в людском потоке.
– Что так долго? – через плечо бросил он мне.
– В туалете была.
– Живот болит? – он обеспокоенно обернулся, остановился, оглядел меня всю, прямо обшарил. –Ты чего-то бледная? И вообще – светлая, худая, на гречанку не похожа!
– Ничего не болит. В самолете.. В общем, переодеться надо было, – к горлу подкатил комок, стоило вспомнить, как на меня стошнило девочку с соседнего кресла. – И я – наполовину гречанка!
Мне всегда, ей-богу, было немного лестно, что во мне смешались крови славян и эллинов. Олицетворением этих двух начал мне долгое время казались мои бабушки: одна – круглолицая и курносая, вторая – с чеканным греческим профилем, как у меня.
– Ладно, поторапливайся давай! – он резко развернулся и снова заторопился к выходу. Я только и успевала следить за лысеющим затылком, чтобы не упустить его из виду.
Я обалдела. Хорошенькое начало! То девочка в самолете, то этот – ни здрасьте тебе, ни как долетела, на гречанку не похожа! Пригласили поработать, пообещали встретить. Ну ладно, может быть, дальше лучше будет. Чего я придираюсь?
Тетя София из Кавалы позвонила и предложила подработать в Греции на летних каникулах, мол, предложение выгодное и заработок хороший, но без оформления, конечно. Родственник ее соседки Йоргос должен был все устроить. Работа в баре, но где и кем мне предстояло работать – я не знала. Так как сдавала в России экзамены в институте и защищала диплом, к туристическому сезону явно запаздывала – вторая половина июня, и найти работу было бы сложно, если бы не тетя.
Мне хотелось работать в сфере туризма или в гостиничном сервисе, но европейского диплома у меня не было. А без него куда? Привыкла подрабатывать в Греции на каникулах: то помогала сестре в салоне красоты в Кавале, то в гостиничном баре на Халкидиках гостей обслуживала, то номера убирала. А на заработанное – путешествовала. Хотя я получила диплом лингвиста-переводчика и знала несколько иностранных языков, на хорошую официальную работу пока не рассчитывала. Вот и предложение Йоргоса, который тоже из наших – из понтийцев, из советских греков, было воспринято мной и моей семьей совершенного нормально.
Моя мама – из рода греков-понтийцев, коих в Краснодарском Крае проживает пока еще в достаточном количестве. В Советском Союзе больше было, а как границы открыли – уехали греки кто куда. Многие возвратились на родину далеких предков и остались, другие – успели возвратиться обратно, потому что никто их там особо не ждал. Греция оказалась для понтийцев новым домом, а не возвратом к родным пенатам. Вот и наша семья уехала в девяностых. Жили семь лет в Салониках, мы с сестрой в школу ходили, современный греческий выучили худо-бедно. Но отец – бывший морской офицер не смог найти постоянную работу. И родители вернулись в Россию.
Я немного отстала от своего провожатого, но у выхода из здания аэропорта догнала. В распахнувшиеся двери ударил знакомый с детства запах – смесь раскаленного асфальта, цветущих вдоль дороги олеандров, травы, и, как мне казалось, моря, хотя до него были километры.
Мы свернули направо и, пройдя мимо цепочки белых такси и туристических автобусов, оказались у красной Хонды.
