Колония общего режима во Владимирской области. Январь. За окнами барака идёт снег.
В помещении барака проживает двадцать пять человек. Помещение представляет собой зал, заставленный двухъярусными кроватями в два ряда. Стены покрашены в бледно-голубой цвет. На потолке вместо плафонов две лампочки: у входа и в центре. По допотопному радиоприёмнику передают местные новости.
За окном только начинает темнеть.
Зэки заняты своими делами: кто читает газету, кто-то общается, сбившись в группу, кто-то расхаживает по проходу между рядами кроватей. На табуретке около тумбочки сидит зэк Юрий Юсупов. Он москвич, ему сорок лет. Он пишет письмо жене, положив тетрадный лист перед собой на тумбочку. У Юсупова интеллигентное лицо: он окончил институт и успел поработать инженером, пока не наступило новое время; в девяностые годы он открыл своё дело. Несмотря на фамилию в облике Юсупова было мало азиатского: в нём было намешано много кровей. Москва есть Москва, здесь всегда мало смотрели на национальность. Столица испокон веков влекла к себе людей энергичных, активных представителей разных народов, которые и создали особый тип людей в России – москвичей.
Дверь барака открылась, и солдат зычным голом позвал:
– Юсупов на выход!
Юрий выдвинул ящик тумбочки, быстро спихнул в него письмо и шариковую ручку, после чего пошёл к выходу.
Конвойный – молодой солдат в полушубке с «Калашниковым» на плече вёл Юсупова через площадь к зданию администрации колонии.
– Юсупов, у тебя есть курить? – спросил конвойный.
– Я не курю.
Подошли к двухэтажному зданию из белого силикатного кирпича – администрации колонии.
Конвойный провёл Юсупова в кабинет на первом этаже с номером 5 на серой старой двери.
– Вот, привёл, товарищ капитан, – отрапортовал конвойный.
В небольшом кабинете сидел за письменным столом в военной форме с погонами капитана мужчина тридцати трёх лет, белобрысый с красноватым лицом. Так выглядел капитан Пастухов – оперативный сотрудник колонии.
– Подожди за дверью, – приказал конвойному капитан.
Тот быстро исполнил приказ.
– Садись, – лениво приказал Юсупову капитан.
Юсупов сел на старый, видавший виды стул, напротив капитана.
Капитан вышел из-за стола, подошёл к окну. Он с минуту смотрел в окно, потом взял стакан с чаем с подоконника и громко отхлебнул из него два раза. После этого капитан обернулся к Юсупову.
– Ну что, Юсупов, похоже дело твоё наконец-то может сдвинуться с мёртвой точки, – сказал он. – Похоже…
– Спасибо, Михаил Васильевич.
– Пока не за что.
– Что-то стало известно?
– Пожалуй, нет.
Капитан снова сел за стол.
– Твоим делом заинтересовались в ФСБ, – сказал Пастухов.
– Правильно, мой брат должен был обратиться к ним за помощью.
Пастухов иронично улыбнулся. Юсупов заметил в этой улыбки знак скепсиса.
– Юсупов, знаешь, сколько людей, попадающих сюда, обращаются в разные инстанции за помощью в надежде на то, что их отсюда вытащат? И в ФСБ обращаются, и в Генеральную прокуратуру, и в центральный аппарат МВД, даже президенту письма пишут…
– Значит, это всё не поможет?
– Не знаю.
Юсупов опустил голову.
– Я скажу тебе кое-что; это конфиденциальная информация. Не ты один жалуешься на то, что пострадал от ментов-беспредельщиков. Ещё несколько зэков дали информацию оперативным сотрудникам колоний, где отбывают наказанию о том, что им подкинули наркотики и оружие милиционеры. Причем, как и в твоём случае это были сотрудники МУРа; и были названы те же имена и фамилии, о которых ты рассказывал мне. Ты не одинок в своём горе, Юсупов.
– Так почему же с ними никак не разберутся? С этими подонками?!
