День рождения моего младшего брата
медленно, но верно превращался в какой-то сюрреалистичный дурдом.
Вроде бы ещё несколько часов назад мы с мужем сходили с трапа
самолёта, обсуждая наш будущий отпуск в этом году, который
собирались провести на Гавайях сразу после того, как он закончит
свою кампанию по расширению фирмы. Там в последнее время всё шло
как-то не особенно гладко, из-за чего Миша часто злился, мог
вспылить на ровном месте, но каждый раз красиво извинялся, обещая
впредь не повышать на меня голос из-за того, что на него работают
одни идиоты... Я никогда на него не обижалась: если искренне
кого-то любишь, быстро учишься закрывать глаза на многое, даже на
собственное благополучие, так как счастье любимого становится
задачей первостепенной важности.
Но сегодня он перешёл все границы, а
я так и не смогла понять, когда именно он настолько изменился, что
я перестала узнавать человека, в которого когда-то влюбилась. Они с
Максом никогда особенно друг с другом не ладили, с самой первой их
встречи, когда я ещё только привела Мишаню знакомиться с
родителями. Думать о том, что у моего братишки радар оказался лучше
и сразу распознал человека с зачатками не очень хороших качеств,
означало признать собственную слепоту. Это... горько. Если бы Миша
высказался в мой адрес, всё, скорее всего, осталось бы, как и
прежде: чуть позже он бы извинился, а я всё забыла, списав на
нервное напряжение, или магнитный полюс, или Венеру в Сатурне или,
Бог знает, на что ещё. Но муж начал оскорблять всю мою семью; если
бы Максим, который увёл свою жену, услышал продолжение, случилась
бы драка, а так Миша всего лишь отделался пощёчиной от меня и
просьбой отца никогда больше не переступать порог его дома.
Похоже, до сегодняшнего дня я просто
не знала его настоящего.
– Ты в порядке?
Мягкий голос мамы прорезал тишину.
Это странно, но я не чувствовала почти ничего: ни обиды, ни боли –
не было даже разочарования, хотя мне всегда казалось, что, прожив с
кем-либо такой долгий срок, после разрыва ощущаешь как минимум
сожаление. Я потратила восемь лет на этого самовлюблённого павлина,
который думал только о себе, хотя и умел быть щедрым на подарки и
внимание, но неужели всё это было ненастоящим? Или меня просто
поощряли, как обычно поощряют собачку в цирке кусочком сахара?
– Наверное, – неуверенно ответила и
кинула на маму виноватый взгляд.
Ведь они с отцом никогда Мишу ни в
чём не обвиняли, мама так и вовсе его обожала, считала самой
хорошей партией для меня, а теперь наверняка винила себя в том, что
тоже не сумела разглядеть волка в овечьей шкуре. Точнее, не волка,
а эгоистичную сволочь.
Успокоив родителей, как сумела,
помогла матери прибрать со стола, а после поднялась в свою старую
комнату, в которой не жила с тех пор, как вышла замуж. Только
здесь, остановившись в самом центре, вдруг задумалась: а что же
дальше? Когда-то давно я окончила университет, получив
экономическое образование; не потому, что хотела, а потому что
профессия экономиста была востребованной и престижной, но по итогу
не проработала и дня ни по специальности, ни в каком-либо другом
направлении. С Мишей я познакомилась ещё на первом курсе, на
четвёртом он мне сделал предложение, а после выпуска сразу же увёз
в Америку, где жили его родители. У его отца к тому моменту уже
активно развивался свой бизнес, который муж должен был в скором
времени унаследовать, а мне работать он категорически запретил,
сказав, что и сам в состоянии меня обеспечить. От меня требовалось
лишь уметь вести себя в высшем обществе – благо я хоть английский
хорошо знала, – отлично выглядеть и не выставлять его перед
бизнес-партнёрами и спонсорами идиотом. По сути, у меня была жизнь,
о которой мечтают миллионы девушек, но я только сейчас осознала,
что в их число не входила. Чего хотелось мне самой? О чём я
мечтала? Казалось, что я просто робот, который запрограммирован
вести себя так, как нужно кому-то, но совершенно не понимающий, что
нужно ему.
