В далеком прошлом...
Я была знахаркой и ведающей всю свою
невеликую жизнь, а лет нынче мне справилось ровно девятнадцать. В
деревне меня уважали, порой побаивались, клича за глаза ведьмой, да
ведуньей. И даже староста, проходя через порог моей покосившейся
хижины, сплевывал и начинал перебирать свои амулеты-обереги,
бормоча заклинания от сглаза и порчи, которым я же его и
обучила. Живя уединенно на краю селения Драуреды близ речки
Каменки, мне приходилось общаться с его жителями не часто, но уж
если приходил кто, то не с пустыми руками и не просто лясы
поточить. Иной раз приходили ко мне матушка или чей-то батюшка, и
просили на хворого ребеночка заговор сделать, снять сглаз или
порчу, а то женщина или молодуха какая захаживали - так те более за
гаданием или зельем каким: приворотным али отворотным. Да только
отказать ведунья не вправе. Коли пришел человек с бедой - помоги, а
ежели благодарность принес в котомке или корзинке - возьми, чтоб
силы и знания не покинули ведающую.
Судьба меня не баловала, ведя по
тропе сухостоя и кустарника, так и норовила сломать, что тростинку
малую. В пятое лето от моего рождения выкрала меня из семьи
знахарка Рельда из рода сарматов, тех самых, которые уж давно
канули в Лету, но появляются изредка на свет Перунов всходы
древних племен и народов. Образ матушки и нежный ласковый голос,
который поет мне колыбельную, помнила смутно, как и то, откуда я
родом, кто мои сородичи и родители, а Рельда никогда не сказывала.
За вопросы о моей семье, которые я начинала задавать, била нещадно
и заставляла собирать крапиву голыми руками. Так девочка перестала
задавать вопросы, неугодные и лишние, сосредоточившись только на
тех знаниях, которые передавала знахарка. Когда мне исполнилось
пятнадцать - летом, сразу после празднования четырнадцатого липня
дня Стрибога, Рельда покинула меня, перейдя в царство Мораны. Я не
плакала, но не от обиды, а от понимания тленности и несовершенства
наших тел. В момент, когда старая знахарка испустила последний
вздох, юную ведунью пронзила настолько мощная сила, что та лишилась
сознания.
Придя в себя в кромешной тьме, с
трудом поднялась на одеревеневшие ноги. Скрипя зубами от боли во
всем теле, зажгла лучину от тлеющих углей в печи, и занялась
обрядом прощания с усопшей. Вскоре языки огня скорбно лизали тело
старой знахарки, ярко озаряя поляну за речкой, а ведунья, вошедшая
в полную силу, исполняла ритуальный танец, открывающий тайные тропы
в мир духов.
С тех пор молодая ведунья по имени
Гроза - так назвала меня Рельда, вытравив из памяти мое первое имя
- оказалась наедине с мирами духов, трав и людей. Если с
первыми двумя я жила в согласии, то с местными жителями не сразу
все сладилось. Староста, будучи весьма властным и громогласным
мужчиной, поставил предо мною несколько заветов, выполнив которые
юная ведунья смела бы рассчитывать на его защиту и кров над головой
в его селении.
Первое - мне запрещалось покидать
деревню и ее окрестности без сопровождающего, - как я поняла позже,
на ведуний велась негласная охота среди старост других селений.
Ведающих было мало, а нуждающихся в них - много, вот и крали
ведуний, стоило только зазеваться. Второй завет - как только придет
время, а это определить мог только староста Герислав, я должна была
принять избранного им для меня мужчину из селян в мужья, дабы
продолжился род ведающих. Расхожее мнение, что дар знахарки мог
исчезнуть при соединении с мужем, было ошибочным. В
действительности, я могла одарить столь желанным для любой деревни
потомством, которое даровало бы ей процветание и благополучие еще
на долгие лета. Дар мог перейти от матери к ребенку, а знания,
полученные им при воспитании, удвоить силу.
