Мастер Гисли шел впереди. Хальдор тащился за ним, шаркая разбитой обувью по доскам, настеленным поверх весеннего разлива помоев. Доски чмокали и чавкали. В ушах у Хальдора стучала в такт шагам его молодая кровь. Очень хотелось врезать Гисли по узкой сутулой спине трудовым мозолистым кулаком.
Путаные улицы ремесленного квартала Четыре Цвета выводили их к Дому Корпораций. Здесь, в Четырех Цветах, унылые ущелья улиц и переулков вихляли в разные стороны, свиваясь в причудливые лабиринты, стиснутые с двух сторон Окружными стенами, которые отделяли Четыре Цвета от других кварталов. Непосредственно к внешней стене примыкали Мокруши, где обитали в вонючих хибарах воры, бывшие школяры, дисквалифицированные подмастерья, поэты, иноземцы и прочий сброд. Ближе к центру, за невысокой, но очень широкой стеной находился Шлем Бриона, заселенный надеждой и защитниками Светлого Города – солдатами Ратуши, стражниками кольцевой охраны и рыцарями Ордена Шлема. Еще ближе к центру, в квартале Желтые Камни, жил цвет Города, о котором такие жалкие личности, как Хальдор, вообще имели крайне смутное представление. А за внешней стеной был Лес, и по ночам обитатели хибар, отделенные от него всего лишь кирпичной стеной высотой в пять человеческих ростов, слышали шум деревьев и крики непонятных существ, которые вызывали в их душах смутную тоску, смешанную с ужасом и слабеньким желанием все-таки дожить до старости.
Дом Корпораций стоял на длинной и узкой, как кишка, площади. Несколько солдат Ратуши уныло плевались семечками, сидя на его провалившемся крыльце. Один из них был знаком Хальдору по совместным пьянкам у «Зеленоглазой Блондинки», однако это обстоятельство компрометировало обоих, и потому вне стен трактира они упорно друг друга не узнавали.
Гисли, прихрамывая, заковылял вверх по крыльцу, к тяжелой двери Дома Корпораций. Хальдор не уставал восхищаться его умирающим видом. Сколько он помнил своего мастера, тот всегда был таким – тощим, сутулым, несчастным, с обвисшим носом и маленькими скорбными глазками мутно-розового цвета. Один только Хальдор знал, насколько жилист и неукротим этот Гисли из Собачьей Долины и сколь силен удар его небольшого, но меткого кулака.
Дело, по которому они явились в Дом Корпораций к магистру Ордена Путеводной Нити, было простым, и исход его заранее был известен всем троим. Несколько дней назад Хальдор написал очередное прошение на имя магистра, указывая в нем на то обстоятельство, что вот уже десять лет из двадцати прожитых им он трудится у мастера Гисли в качестве подмастерья и что он, Хальдор, полагает, что пора уже дать ему статус мастера. И неплохо бы указанному Гисли начать платить ему, Хальдору, деньги за его добросовестный и самоотверженный труд, а не просто кормить его всякой дрянью и объедками, называя это «натурной платой», как то указано в первоначальном договоре.
Гисли, в свою очередь, давно рассчитал, что ежегодные взятки магистру обходятся дешевле, чем оплата труда подмастерья и потому и на этот раз успел уже обезопаситься от происков Хальдора. Была, конечно, опасность, что Хальдор по молодости лет вспылит и плюнет им с магистром в рожу, но в таком случае мальчику придется хлебнуть настоящего голода, потому что его немедленно выгонят из корпорации, запретив отныне вступать в какие-либо ремесленные союзы.
Магистр ждал их, сидя за столом из мореного дуба. Это был человек среднего роста, с квадратным лицом.
Стражник, открывший дверь в зал, отведенный Домом Корпорации Ордену Путеводной Нити, окинул презрительным взглядом хилую фигуру мастера Гисли и, не удостоив взглядом зеленого от бледности Хальдора, вышел чеканным шагом, устрашающе выставив алебарду.
