После очередного удачного похода на юго-восток Персии арабские воины вернулись с богатой добычей. Одних только пленных женщин на базаре было выставлено на продажу несколько тысяч, и любой араб, не участвовавший в походе, но имеющий много динаров от торговли в лавке, мог усладить свой взор при выборе персидской красавицы для своего гарема. Тем более, что пленниц было много и стоили они совсем недорого.
Помимо женщин, на базаре были выставлены и другие трофеи: золотые и серебряные украшения, разнообразное оружие, украшенное драгоценностями, благовония и горы ковров. Некоторые из ковров были такой величины, что продавцы готовы были разрезать на куски шедевры персидского ткачества и продавать их отдельными частями.
Особенно бойко шла торговля пленницами, так как персидские женщины являлись самыми привлекательными из женщин всех известных арабам завоеванных народов. Одной из важных пленниц из-за высокого статуса было разрешено самой выбрать покупателя и около нее столпились знатные арабские военачальники. За нее, дочь персидского шаха, просили неимоверную сумму – двести динаров! И такие деньги могли быть только у знатных арабских вельмож.
Первым на правах старшего военачальника перед персидской красавицей прошел халиф Хусейн. Поравнявшись со знатной персиянкой, он остановился и жадно вперил в нее хищный взгляд своих черных навыкате глаз. Дочь шаха среди других пленниц выглядела настолько необычно, что у халифа екнуло сердце – он никогда еще не владел такой красавицей! Продолговатое белое лицо украшали широко расставленные, блестящие, чуть прикрытые веками огромные глаза, а розовые полные губы, казалось, даже издали сочились ароматом любви.
– Я куплю эту пленницу!
– Конечно, конечно! – засуетился воин, сумевший захватить в плен знатную женщину. – Она ваша, великий халиф!
Оставалось соблюсти правило: получить личное согласие продаваемой персиянки. Знатность женщины в соответствии с законами халифата позволяла ей выбрать на торгах своего будущего хозяина. Пленница искоса взглянула на Хусейна, ее глаза широко раскрылись при виде его мощного тела и, сраженный насмешливой пронзительностью ее взгляда, безжалостный Хусейн замер: «Она обязательно должна быть моей!»
– Ты согласна? – нетерпеливо спросил воин, пленивший персиянку.
– Нет! Он мне не подходит – слишком жестокий!
Ошеломленные арабы переглянулись: «Отказать великому халифу?!» Но закон есть закон! И Хусейн, злобно скрипнув зубами, уступил место покупателя своему смуглому, как негр, эмиру Али, предварительно показав знаками, что вне базара он выкупит у него женщину. Тот шагнул вперед и, горделиво расправив тощее тело, не менее жадно, чем до этого халиф, уставился на красавицу-персиянку. Со вторым арабом пленница разобралась еще быстрее:
– Нет! Он добрый, но слабый характером.
После отклонения второго покупателя военачальники засуетились, прорываясь сквозь толпу, чтобы оказаться первыми перед дочерью шаха. Но и третий покупатель, хитрый и изворотливый военачальник Осман, тайно имевший больше наложниц, чем завещано пророком, получил отказ.
– Я не согласна! У него глаза сластолюбивые и губы мокрые. Он будет любить не только меня, но и многих других женщин, гораздо ниже саном, чем я…
Внезапно шумно галдящий базар заметно притих, и непонятно было по какой причине. Первым сориентировался быстрый Осман, указав вдоль рядов тонким пальцем:
– Эмир Гаяр!
Арабские военачальники переглянулись – появление эмира всегда приносило проблемы. Являясь эмиром египетского султана, гулям Гаяр пользовался его полным доверием, не признавал никаких авторитетов, в боевых походах всегда выходил победителем, был умен и быстр на расправу со своими соперниками не только из врагов, но и из арабских соплеменников. Происходил он из славянского племени, проживающего севернее страны печенегов Кангюй и государства Хазарии. Его еще мальчиком похитили хазары и продали в греческую Каффу, а греки уже вместе с другими славянскими мальчишками перепродали Гаяра египтянам. В Египте пленников поместили в военный закрытый лагерь и воспитали из них лучших воинов-гулямов арабского Востока…
