Я там, где день сменяет ночь, где закат касается водной глади, где туманная дымка опускается на поле… я там, где он. Всегда только там, где он…
Артём
Каждый день нас окружают тысячи мелочей – в совокупности именно эти мелочи и определяют жизнь. Было бы глупо думать, что человек – венец творения… Это далеко не так. В мире есть куда более совершенные вещи, но мой отец считает исключительно себя неоспоримым божеством – великим, мать его, созданием. Сука…
Некоторые люди несовместимы априори. Их отталкивает друг от друга на уровне инстинктов.
За сутки человек может испытать самые разные эмоции – от ярости до щемящей нежности, – но по отношению к нему, у меня, всегда только одна: ярость. Мы отталкиваемся, как две одноимённые частицы, для которых сближение невозможно по закону природы. Плюс на плюс – в нашем случае – исключительно минус. Чёртова клоака, грёбаная бездна и шипящий, адовый котёл с чертями.
– Я должен потратить на это целый день?
Услышав мои слова, отец усмехается, не скрывая иронии в глазах. Иронии, которую я ненавижу с самого детства. До трясучки ненавижу.
– Можно подумать, что тебе реально есть чем заняться. Выгули костюмчик, сынок.
Сжимаю зубы. Единственное, чего сейчас хочется, – послать к самым херам. Смачно так, на высоких нотах.
– Прекрасно, – вскидываю ладони, – развлекайся самостоятельно.
Разворачиваюсь, чтобы свалить, но отец не желает угомониться и кидает в спину:
– Это в первую очередь нужно тебе – не забывай.
Не отвечаю, просто выхожу в приёмную и сразу встречаюсь взглядом с секретарём: она свои поспешно отводит, но я прекрасно знаю – слушала затаив дыхание и смотрела в упор, чтобы оценить степень моего бешенства.
Морщусь, захлопываю дверь кабинета и не обращая внимание на заинтересованные взгляды, иду к лифту. Начало рабочего дня, в офисе народа больше, чем пчёл в улье. Под игнор всех. Мнение окружающих мало волнует, от слова – никак.
У меня нет желания слушать, насколько я сопливый щенок. Идите на хер. Я слышу это каждый грёбаный день! И меня это заебало.
Я не рвусь судить и миловать, но то, как он принципиально не даёт вздохнуть; даже в долбаном кабинете заместителя – ебучий пиздец. По эго лупит ледяная вода из брандспойта каждый раз. Каждый. Грёбаный. Раз! В мою сторону сочувственно не смотрит только что уборщица, но чувствую – настанет и этот день.
Качаю головой. Повезло с папашей – ничего не скажешь.
Да, признаю, было бы странно, если он вдруг разрешил делать что-то бесконтрольно. Я бы очень удивился. Но! Сука… так откровенно отпихивать от дел… это не просто позорно – это выворачивает суставы наизнанку. До острой боли и обратно, по кругу, по нарастающей, всё чаще и болезненнее!
По его мнению, я как был сопливым мажором, так и остался. И решить что-то сложнее, чем выбрать, каким бензом заправить тачку – не способен.
И ладно бы это было только между нами… О-о-о, нет. Он делает это демонстративно, на всех, мать его, совещаниях. За полгода, что я держу этот сраный диплом в руках, мне ни разу не дали возможности вставить слово. Он держит близко, но – без вариантов рыпнуться. Ни один из замов даже не заикается: «А как вы думаете, Артём?»
М-м-м… как я думаю… как же я, блять, думаю?!
Я – в откровенном ахуе! Мой диплом – чёртова шелуха в глазах окружающих. Моё участие в бизнесе – ноль херых, ноль десятых.
Что я должен думать?!
Тупорылого сыночка генерального не обижают, но и не ставят в известность… все важные вопросы решаются в изолированном кабинете главного. А я, наделённый правами как его заместитель– ни черта не могу. Марионетка, ставящая подписи тогда, когда нужно, не в зависимости пылаю согласие или нет. И меня это бесит…
Я не знаю, готовился он к этому или нет, но выносить моё спокойствие за грани – получается отлично. Чего только стоит наша первая же стычка после официально заселения в кресло зама… М-м-м… шикарный вышел разговор – очень запоминающейся.
