Мне больно. Невыносимо больно осознавать, что наша история состоит из одной лишь лжи, а я по своей глупости приняла её за нерушимое счастье.
— Так ты обманывал меня? Лгал мне всё это время? — в полнейшем недоумении смотрю на него. Требуется пару секунд, чтобы, наконец до меня дошло, что рядом со мной стоит гнусный человек. — Пусти меня! Отпусти меня сейчас же!
— Подожди! Вика! — кричит он, когда вырываюсь из его рук. Я устремляюсь из здания прямиком в рощу, чтобы скрыться от него за белоствольными берёзами. — Постой, ягодка! Я же хочу тебе всё объяснить!
Но во мне не так много сил, как казалось. Марк быстро догоняет меня, хватает за запястье и прижимает своим телом к толстому стволу берёзы.
— Уйди от меня! Скройся нахрен! — с придыханием произношу я, отвернув лицо в сторону. — Видеть тебя не желаю! Ты подлец!
— Да, сука! Да, я подлец! — со всей силы шарахает кулаком по стволу, чуть выше моей головы, рявкая на меня что есть мочи. От его раскатистого голоса дыхание спирает, а ноги сводит судорогой, как только я вижу кровь на его руке. — Я подлец! Потому что всерьёз хотел выместить на тебе свою злость, когда узнал, что ты кувыркаешься с ним! И знаешь что? Тогда я был не просто в ярости... Тогда в меня вселился сущий дьявол. Я хотел растоптать тебя, забрать твою душу и мучить пока ты не свихнёшься к чёртовой матери, но потом... Потом всё изменилось.
— Захотелось ещё и трахнуть меня, да?
— Нет, то есть да! Но не ради какой-то там мести.
— А ради чего же?
Марк обхватывает моё лицо ладонями. Он дышит очень часто, выдерживая напряжённую паузу.
— Ты заразила меня собой, заразила мою кровь. Я проклинаю того, кто наделил людей эмоциями, чувствами. Я думал, что это что-то прекрасное и этому есть масса определений, пока не понял, что не бывает так, как в кино, — его лицо искажается в страдальческой гримасе, когда он бросает взгляд на свою окровавленную руку. — Это больно, чёрт возьми. Я не узнаю себя. Бегаю сейчас за тобой, как идиот, когда другой я плюнул бы на тебя.
— Так не бегай! — пытаюсь отпихнуть его от себя. — Кто тебя заставляет!?
— Да не могу я не бегать уже! Не могу! А знаешь, почему? — вымученно выдыхает, как будто я приношу ему одни лишь страдания, а я рассеянно мотаю головой. — Да потому что люблю я тебя!
— Чего? — беззвучно произношу, шевеля губами.
— Любовь — это боль, — смотря мне пристально в глаза, охрипши проговаривает. Он проводит большим пальцем по моей щеке и легонько смахивает с неё слезинку, не давая ей скатиться и смочить мои пересохшие губы. — Я болен тобою, Вик. Я очень сильно болею тобой, но я буду счастлив в своём мире боли, пока ты будешь рядом... Если ты будешь рядом...
Двумя месяцами ранее
— Может войдёшь? Мамы дома сегодня не будет, — уверенности в голосе этой девчонки — крупица, но желания в глубинах глаз хоть отбавляй. — Можем… ну… чай попить или киношку какую-нибудь посмотреть.
Нет.
Зря она мне это сказала. Ещё минуту назад я хотел лишь поцеловать её на прощанье. Страстно. Дико. Со сталкиванием зубов, как это обычно бывает. Потом я поехал бы к себе домой, заперся в ванной и по традиции снял бы напряжение перед сном, но сейчас... Теперь мой внутренний изголодавшийся монстр пробудился от спячки и требует от меня всего самого развязного и грязного.
А как иначе? Почти месяц вынужденного воздержания с каждым днём только усиливает мой голод.
— Малышка, ты уверена? Мы вроде как решили не торопиться, — стараюсь я придать своему тону максимальной сдержанности.
Лжец. Какой же я, сука, лицемер, но мне нисколько не стыдно.
Приподнявшись на носках, Вероника обвивает свои руки вокруг моей шеи. Она смотрит на меня щенячьим взглядом голубых глаз и сексуально закусывает нижнюю губу.
