Утро в деревне — всегда хлопотное
время. Даже для такой лентяйки, как Елизавета Петровна. Пока
потягивалась на пуховой своей перине, за окном Акимыч уже успел
поругаться со строителями, что сваи прямо на малину положили. Потом
досталось Витале — за брошенные на крыльце провода. Умывалась под
неумолчное ворчание деда на Милку и мелких пакостников, что разлили
молоко ему на новые сапоги. Резиновые сапоги этого винтажного
модника были ярко-желтого цвета. Такие солнечные, что одуванчики на
заднем дворе принимали Акимыча за своего. Он дорожил ими, как
своими не к ночи помянутыми валенками. Мыл, сушил сам. После двора
протирал тряпочкой, чтоб ни единого пятнышка не оставалось. Пора
было спасать народ от этого вождя революций, пока он еще
кого-нибудь не поймал.
— Доброе утро, дедушка дорогой, —
промурлыкала Лизавета, появляясь на кухне. Отняла остатки молока и
насильственно усадила трудягу за стол.
— Еще не завтракал, наверное. Весь в
делах, весь в заботах. Давай-ка я тебе капучино сделаю и
бутербродик. Может, кашки сварить? — Лиза обернулась и посмотрела
на округлившиеся глаза деда Василия. — Да, гречку я точно смогу
сварить. Вот и позавтракаем.
Она налила в кастрюлю воды, опустила
пять пакетиков гречки на каждого и пошла мучить свою кофемашину.
Причина утреннего плохого настроения у Василь Акимыча прояснилась
после плотного завтрака и долгих посиделок на кухне. Хитрый дед
все-таки пошел ночью и навязал ниток на калитки и дырки в заборах
соседей, чтоб знать, кто ходить будет.
— А эти бугаи с утра, как начали
свою буханку переставлять и разгружать, все мое плетение порвали!
Полночи мучался, а они… — проглотил матерное слово дед.
— Вечером поправлю, как все уйдут, —
заговорщически подмигнул Лизе. — Мы с Барбосом тут беспорядки
всякие разводить не дадим.
Сильно его разозлило, что на
вверенной территории командовали какие-то пришлые.
— Только на рожон не лезь. Вениамин
обещал на неделе тревожную кнопку для вневедомственной охраны
сделать. Им ехать 10 минут. Наше дело будет только оповестить, а
там уж они сами разберутся.
— Охрана, — проворчал старый вояка.
— Знаем мы, как они охраняют. Под собственным носом не видят.
Защитнички…
Так, ворча, и пошел новый ролик с
Виталиком снимать. Сегодня у деревенских блогеров была по плану
полировка копыт у козы новым разрекламированным аппаратом для
педикюра. Эти тролли активно привлекали Лизавету для подбора всяких
бьюти-технологий, потом через агентство связывались с
производителями и пробовали на главном блогере или на бессловесной
Милке. Молокоотсос им, кстати, тоже привезли. Конструкция была
признана не очень удачной и после третьей или пятой дойки позорно
сломалась. Но просмотров такое безобразие и хулиганство набирало
прилично, некоторые конторы уже сами просились для тестирования
продукции в экстремальных условиях.
Набрала мудрую Тортиллу, как
называла про себя Розу Абрамовну. Та пребывала в отличном
настроении. Благодарила за «чудо какого вкусного» мальчика и
просилась в гости. Посыл был более чем прозрачным, и Лиза, конечно,
пригласила их в свою дачную усадьбу, как смогут, вместе с
племянником.
На улице к дому приближался какой-то
гастролирующий цирк-шапито. Играла музыка, кричали дети и лаяла
собака. Потом стало еще громче, и Лиза побежала с кухни на крыльцо
встречать обещанных гостей. Ленка — многодетная мать двух вождей
краснокожих и одного весьма сурового подростка, муж Мишка,
заваленный сумками с продуктами, и Барбос, который облаивал машину
со всех сторон. Перекрикивая магнитолу с веселыми детскими песнями,
все стали выгружаться, носиться по двору, рассказывать свежие
новости. Старшего, Алексея Михайловича, Лиза отправила помогать
Акимычу и оператору. Глядишь, найдут общий язык. Два наследника
Монтесумы неуправляемыми баллистическими ракетами носились по
участку за псом и от него, улюлюкая и хохоча. Дамы обнимались, а
счастливый отец семейства все еще выгружал пакеты и коробки.
