Душная, влажная тьма кругом давит, пеленает кошмаром. Лежишь ни
жива ни мертва. Воздух застрял в горле как кляп. Ни дернуться, ни
проснуться, ни убежать от ужаса, приближающегося каждый раз все
ближе и ближе. Каждую ночь узнаёшь его издали - плотный сгусток
мрака среди темноты. Он надвигается тяжелыми шагами, скрипом
половиц и вздохами, от которых кровь замирает. Глотка и легкие
вот-вот разорвутся от крика, но не произносишь ни звука, мечтаешь
хотя бы выдохнуть. Вынырнуть из этой кромешной паники. Проснуться,
надо просто проснуться. Сон.
Это был всего лишь сон, кошмар, один и тот же повторяющийся
каждую ночь. Ужас без конца и края, неоформленный и тем еще более
страшный, чем знакомые монстры и несданные дела.
- Спи, Лизонька, переверни мокрую подушку. Не плачь, повторяй,
как бабушка учила, про себя: «Куда ночь, туда и сон, куда ночь,
туда и сон, куда ночь, туда и сон…». До рассвета еще далеко.
Дипломированный филолог Елизавета Петровна с утра изволили
хандрить. Серая ее хандра за зиму опутала квартиру плотной, душной,
невидимой глазом паутиной, забралась в шкафы и неубранную кровать,
повисла на шторах. На календаре был апрель, и зимняя депрессия
уверенно переходила в ранг межсезонья.
- Как же меня это мерзкое, весеннее чириканье бесит за окном, -
подумала Лизавета, наливая очередную кружку кофе. Бодрости он давно
не прибавлял, но глаза открылись. Ноутбук мерцал экраном. Статья с
описанием полезных свойств очередной биодобавки для повышения
либидо у женщин пенсионного возраста застряла на втором абзаце со
вчерашнего вечера и никуда дальше слов «множественные оргазмы»
двигаться не хотела.
До недавнего времени Лизавета считала свою жизнь вполне
состоявшейся. Квартирка небольшая, но своя личная - матушкин
подарок, когда та скоропостижно выскочила замуж после Лизкиного
диплома и укатила в Канаду с новым мужем строить счастливую
семейную жизнь. Так они и живут где-то под Квебеком. Семья на
удаленке. Созваниваются с ней раз в месяц, фотки шлют по праздникам
и денежку подкидывают на маленькие радости. За 15 лет ни мать, ни
дочь к друг другу так и не собрались.
Работа для Елизаветы тоже нашлась быстро - сразу после института
в медицинском центре маминого приятеля. С ее филологическим
образованием писать и редактировать хвалебные статейки про новые
БАДы и омолаживающие процедуры оказалось делом легким и не
требующим особых навыков. Платили немного, но на жизнь хватало, вот
и осталась там насовсем. В офис ездить не надо, пиши по плану, ноут
всегда под рукой, да и времени свободного хоть отбавляй. Мечты о
путешествия, журналистике и взлете новой карьеры сначала
отодвигались на годик другой, а потом потускнели и совсем
потерялись в размеренном течении жизни. Само собой как-то
получилось, что даже кота себе не завела, не то, что мужа. Некого
винить – все хорошо. Если бы не эти кошмары.
Сидит не выспавшаяся девица 35ти лет от роду в пижаме и плохом
настроении, на голове колтун, кое-как в пучок собранный, пяткой
ногу чешет, в экран смотрит, а внутри пусто и тошно, хоть волком
вой. На улицу выходила вчера, да и то до мусорного бака. Еда по
доставке, сериалы по подписке.
- Депрессия, - говорит Ленка, - она твоя лучшая подружка, а не
я.
Неунывающая Ленка, единственная оставшаяся рядом от компании
веселых студенческих времен. Дергает, не дает запереться внутри
насовсем. Зовет то на выставки, то в кино.
- Лизанька, душа моя, дщерь ты Петрова! Совсем решила мхом
зарасти в берлоге своей? Ты когда из дома выходила, дитя
подземелий? Опять на доставке фастфуда сидишь, как Рапунцель в
башне? Собирайся, клуша, доставай наряды, пойдем, жирок растрясем.
Мы билеты с Мишкой купили на чудесный мюзикл, а потом в кафешку
собирались в караоке. – Громогласно вещает трубка подругиным
голосом. Звенит в ухе колоколом, разливается перезвонами.
