Всё началось с рекамье.
Но Софочка об этом, конечно же, не догадывалась. К своему пятидесятилетию она подкатывала с изрядной долей здорового скептицизма и целым ворохом давно уже разбитых иллюзий. Да, она именно подкатывала. Так она саму себя ощущала последние несколько лет. Лёгкость и грациозность её походки улетучились самым коварным образом, она и не заметила, когда это произошло. И теперь Софочка по жизни не шла, а именно катилась. О нет, совсем не в пугающую неизвестность и вовсе не по наклонной плоскости. Всё в её жизни было до обидного известно. Устойчиво, понятно и тщательно распланировано.
Сказать откровенно, она и Софочкой себя не очень-то ощущала. Софья Брониславовна – так к ней обращались коллеги и благодарные клиенты. Имя прямо-таки ужасало своей громоздкостью и неприятной тяжеловесностью. Как, впрочем, и нынешнее отражение в зеркале.
Больше всего ей самой нравился период, когда она была просто Софьей. Это имя не громыхало отчеством, оно словно лилось и струилось мягким воздушным потоком. Так её с раннего детства называла бабушка – выходило у неё это немного манерно, по-старомодному трогательно и уютно.
Собственно говоря, Софьей она перестала быть лет десять назад. Как-то вдруг и сразу круг её общения разделился на тех, кто принялся называть её исключительно Софочкой, и тех, для кого она превратилась в Софью Брониславовну.
– Что ж, видимо, это возраст, – уныло вздохнула она и приняла досадную перемену как неизбежность.
Однако во время своих увлекательных внутренних монологов – а случались они частенько – она по-прежнему оставалась Софьей. И да, имя произносилось непременно с особой бабушкиной интонацией.
До юбилея оставался примерно месяц, когда Софочка решила порадовать себя роскошным подарком. Настоящим. Таким, чтобы не кому-то хвастаться – ах, взгляните, что за прелесть я приобрела, – а таким подарком, который бы, наоборот, хотелось ото всех спрятать. Уберечь от чужих взглядов. И наслаждаться им самой, и любоваться до бесконечности.
– Это должна быть Вещь с большой буквы, – сказала себе Софочка, и вооружившись этим лозунгом, приступила к поискам.
Она быстренько отмела все стандартные, но такие милые женскому сердцу варианты вроде ювелирных украшений, изысканных фарфоровых статуэток и брендовых сумочек с ласкающими взор логотипами. Всё это было слишком банально. А душа требовала нечто восхитительно бесполезное, но от того не менее ценное.
Первые пару недель поиска Софочка пребывала в приятном возбужденном состоянии. О, она наслаждалась процессом. Но всё было не то, всё не то… Дни шли, идеи заканчивались, новые находки не цепляли ни своим видом, ни содержанием, и где-то за неделю до дня рождения радостное предвкушение сменилось у неё на лёгкую серенькую апатию.
– А, – махнула рукой Софья, – тогда просто закончу ремонт в квартире. Куплю наконец-то новую мебель. Давно пора. А то, ишь ты, нафантазировала себе глупостей всяких…
С этими вполне здравыми, не отдающими привычной безнадежностью мыслями она прожила ещё несколько дней – ровно до тех пор, пока к ней на работу не заявился один весьма странный субъект.
Работала Софочка в небольшом магазинчике – настоящем царстве винтажных безделушек. Здесь продавалось всё. Зайдя в совершенно обычную дверь на первом этаже ничем не примечательного административного здания, покупатель мгновенно переносился в прошлое. Витрины и полки не очень большого, в общем-то, помещения были забиты до отказа. Старые открытки, виниловые пластинки, слегка потрёпанные книги, детские игрушки, нарядные ёлочные украшения, наивные и трогательные фигурки из фарфора, кружевные воротнички, немного вычурные заколки для волос, дамские чулки, бусы и браслеты, коллекционные редкие монеты, сливочники, молочники, шкатулки… Всё это некогда было чьей-то жизнью, являлось повседневной рутиной, или же, наоборот, долгожданным и дорогим подарком. Ну, а теперь хранилось на полке – бережно упакованное, осмотренное, подписанное и учтённое под своим инвентарным номером.
