Таисия
Наручники сдирают кожу на запястьях. Мне кажется, что они
специально застегнуты так туго, чтобы я ощущала постоянную боль от
любого движения.
-Итак, - смотрит на меня следователь. - Гражданка, Васнецова, вы
утверждаете, что не убивали Лапину Веру Аскольдовну. Как вы можете
тогда прокомментировать гематомы на ее теле и трещину ребра?
Я закрываю лицо руками, чтобы сдержать слезы. Перевожу взгляд на
своего адвоката.
-Таисия, - вдруг оживает он, - я вам напоминаю, что вы имеете
право не давать показания против себя, но предупреждаю, что это в
свою очередь будет расценено, как отказ работать со следствием.
-Да нечего мне больше сказать! - Истерично повышаю голос. -
Бабушка болела. Она последние три года вообще практически не
вставала и была никому не нужна, кроме меня! Вы хоть раз пробовали
помыть лежачего человека в одиночку?! Синяки у нее именно отсюда!
Сосуды ломкие! Сын не приехал к ней ни разу! Даже хлеба не привез!
А потом просто решил забрать себе квартиру!
Тяжело дышу, потому что снова сорвалась. Нелюди! Они даже не
дали мне нормально оплакать бабушку.
-У нас имеется информация, что Валерий Эдуардович регулярно
переводил матери деньги на карту, - вальяжно парирует
следователь.
-Вы шутите? - Хмыкаю я. - Да бабуле было восемьдесят! Она
кнопочным телефоном пользовалась с трудом, и никаких карт я у нее
никогда не видела! Мы жили на ее пенсию и мою зарплату.
-Расскажите поподробнее, кем работаете.
-Я - преподаватель музыки в детской школе.
-То есть, к медицине не имеете никакого отношения? Как тогда
ставили уколы?
-Господи… просто научилась. Бабушке нужно было делать их утром и
вечером. Мы бы разорились на медсестрах.
-Соседка утверждает, что ваша бабушка часто кричала.
-Это вранье… - шепчу. - Я не понимаю, почему она так
говорит.
-Признание писать будете? Я даю вам последнюю попытку. Раскаяние
поможет снизить наказание. Суд учтет долгий срок болезни
престарелой родственницы и ваше психологическое состояние.
-Нет, - мотаю головой. - Я не понимаю, при чем здесь я.
Пневмония. У нее была обычная пневмония от отсутствия движения!
Застой в легких!
-Артём Тарасович, гражданка Васнецова не понимает, что ее ждёт в
тюрьме за пять лет, - обращается следователь к моему адвокату. -
Может быть, вы ей расскажите? А я пока пойду… Дежурный!
Тяжелая, железная дверь лязгает за моей спиной. Я тупо смотрю
перед собой.
Очень страшно. Больно. Холодно.
-Напишите чистосердечное, Таисия, - кладет передо мной лист и
ручку адвокат. - Я изучил материалы дела. У вас нет шансов на
оправдательный приговор.
-Если я напишу, - шепчу. - То у меня станет ещё меньше шансов.
Почему вы меня не защищаете? Даже не делаете попытки вытащить!
Только топите! Сколько вам пообещали мои отец и мачеха?!
-Вы обвиняете меня во взятке, Таисия? - Прохладно хмыкает.
Какая же мразь… Мне все становится ясно и без его ответа.
-Мне больше нечего сказать, - отвечаю тихо. - Отведите меня в
камеру.
-Ну что ж, - хмыкает мужчина. - Как раз успеете к обеду.
Уведите! - Кричит конвойному.
Я молча терплю, пока парень с плотным запахом пота и перегара
откровенно меня лапает, делая вид, что проводит обыск и снимает
наручники.
Прохожу вглубь своей одиночки, сажусь на кровать и только здесь
даю волю слезам.
За что? Ну почему?
Случившееся до сих пор не укладывается в голове. Я пытаюсь
вспомнить человека, который мог бы мне помочь, но не придумываю ни
одного. Если быть точным, то ни у кого попросту нет столько денег,
чтобы противостоять моим родственникам. Не зря мама не хотела с
ними общаться!
Свернувшись калачиком, тревожно засыпаю. От постоянного нервного
напряжения я вот уже неделю не могу отдохнуть глубоким сном,
поэтому постоянно отключаюсь.
