Я точно знаю - все мужчины любят
сюрпризы. И мой мужчина, конечно, не исключение.
А от такого, как придумала я, он
вообще будет без ума!
Сегодня я сбежала с последних пар в
институте, чтобы приготовить ему романтический ужин. И повод для
этого имеется замечательный - ровно год со дня нашего с Егором
знакомства.
А раз сюрприз, значит, и продукты
должна купить я лично. Ну, как-то не сложилось в моей голове, что
можно было вчера прислать ему список, а он бы привез все
необходимое сам.
Вот уже пять месяцев, как мы живем
вместе! Вот уже пять месяцев счастливее меня нет женщины на земле!
А летом у нас свадьба...
Я, действительно счастлива. Потому
что таких, как Егор больше нет на свете, потому что я люблю... И
уверена, что меня тоже любят! И, конечно, немного греет душу мысль,
что Егор Данилевский - молодой бизнесмен, умный человек,
красивейший мужчина, выбрал именно меня! Ну, как при таком раскладе
не быть счастливой?
Несусь с сумками к закрывающимся
дверям лифта. Ну, как несусь? Скорее, плетусь, сгибаясь под
тяжестью покупок.
- Придержите, пожалуйста! - кричу
стоящей в нем соседке с третьего этажа.
С трудом протискиваюсь, улыбаясь
Римме Геннадиевне. Ставлю сумки к своим ногам, чтобы не рассыпалось
содержимое.
- Варюша, деточка, - укоризненно
качает головой пожилая, но не лишенная привлекательности седая дама
в пальто и с карликовым пуделем Боней на руках. - Ты зачем таскаешь
тяжести? Тебе рожать еще!
- Я ужин Егору хочу приготовить!
Праздничный! - расплываюсь в улыбке, желая поделиться собственным
счастьем. Треплю по умильным кудряшкам тычущегося мокрым носиком в
мою ладонь Боню. - Бонечка, лапочка такая!
- Ох, деточка моя! Не ужином надо
брать современных мужиков, не ужином, - она хитро улыбается. - А мы
с Бонечкой Егора твоего видели недавно. Вот в лифте, как и с тобой,
часа полтора назад ехали вместе. Только вниз. Он еще одет был
непривычно - по спортивному, в такую безрукавку яркую
красную...
Удивленно смотрю на соседку, не
понимая, как такое могло случиться, чтобы Егор сегодня приезжал
домой. Он вообще-то должен быть на совещании в другом городе. Но
мало ли, может, что-то изменилось в планах.
- А потом, когда мы спустились, и я
Бонечке разрешила побегать самому на стоянке, смотрю, а Егор твой,
- она заговорщески снижает тон, склоняясь ко мне. И хоть мы в лифте
едем вдвоем, не считая Бони, конечно, говорит шепотом, словно
боясь, что нас кто-то улышит. - В машину садится. Ну, думаю, дай
обойду, а то там лужа такая огромная сбоку, вдруг обольет, когда
разворачиваться станет. И вот обхожу и вижу - сбоку, на
пассажирском сиденье, значит, сидит такая мадам - расфуфыренная
вся, волосья в белый выкрашены, губищи огромные, красные, как у
макаки... Думаю, наверное, коллега его какая-то. И куда они
красятся-то так а, Варюша? Думают, что красиво это?...
Римма Геннадиевна продолжает что-то
рассказывать дальше, но я больше не могу ее слушать.
И ведь ничего такого, слишком уж
подозрительного, в том, что с ним в машине сидела женщина, нет - в
компании, действительно, очень много сотрудниц женского пола, и
такое уже случалось, когда забрав меня из института, Егор подвозил
своего бухгалтера, пожилую полную даму, или секретаршу Валентину,
вместе со мной до дома.
Но я бываю иногда в офисе у Егора. И
ни разу не видела там женщину, похожую на такое описание!
Наскоро прощаюсь с Риммой
Геннадиевной, и, зайдя в квартиру, обессиленно оседаю на стульчик
для обувания.
Сердце словно горячим обручем сжали
и стягивают-стягивают, от чего сильно давит в груди.
"Да нет! Быть того не может! -
твердит разум. - Я в такое и не поверю никогда!"
Но тревожное предчувствие
свидетельствует об обратном.
