Храброе сердце. Как сочувствие может преобразить вашу жизнь

Нет ничего сильнее идеи, время которой пришло.

Виктор Гюго

Я до сих пор помню свою первую встречу с Его Святейшеством Далай-ламой и свое волнение, когда старался идти с ним в ногу и держался за его руку. Мне было лет шесть, когда Его Святейшество посетил Стирлинг Касл – приют для тибетских детей в Шимле, на севере Индии. Этот приют организовала в 1962 году британская благотворительная организация «Спасите детей» на небольшом холме в двух зданиях бывшей британской колонии, а я был одним из примерно двухсот детей, которые здесь жили. Перед приездом Его Святейшества я учил вместе с другими детьми тибетские песни-приветствия, а взрослые украшали улицу тибетскими символами радостной встречи – лотосом, бесконечным узлом, вазой, парой золотых рыбок, колесом дхармы с восьмью спицами, знаменем победы, зонтиком и раковиной. В этот день школу охраняло множество индийских полицейских, с некоторыми я даже поиграл в камушки, пока не появился Его Святейшество. Когда он, наконец, приехал – всё было просто волшебно. Из специально построенной печки вздымались густые клубы благовонного дыма. Мы оделись в нашу национальную одежду, держали в руках белые хадаки (традиционные тибетские приветственные шарфы) и стояли по обе стороны от дороги к школе и пели изо всех сил наших легких.

Я оказался в группе учащихся, которые сопровождали Далай-ламу во время его визита в нашу школу. По дороге я спросил Его Святейшество – можно ли мне стать монахом, на что он ответил: «Хорошо учись, и ты сможешь, как только захочешь». В столь юном возрасте я захотел этого только потому, что в нашем детском доме были два учителя-монаха, самые добрые и самые образованные из всех взрослых. Они всегда выглядели счастливыми и умиротворенными, а иногда просто светились от радости. А самое главное – они рассказывали нам самые интересные истории.

Как только появилась такая возможность, я постригся в монахи и присоединился к общине, несмотря на протесты отца. Мне исполнилось тогда одиннадцать лет, и это случилось в первый день тибетского Нового года. В поколении моего отца все хотели, чтобы дети получили образование и устроились на работу поэтому отец расстроился, когда я отказался стать кормильцем семьи. Вместо этого почти десять следующих лет я был членом небольшой общины монастыря Дзонгкар Чоде и на тихих вечнозеленых холмах Дхарамсалы на севере Индии работал, медитировал, пел мантры и развивал свой английский вместе с ищущими просветления хиппи.