Образ этой женщины, словно старинный портрет, закрытый в темной комнате средневекового замка. Он окутан таинственной тишиной и печалью. Он спрятан там, и ты идешь, чтобы посмотреть на него. Знаешь, что нельзя, но все равно идешь. В полумраке, при тусклом мерцании факелов, по длинному коридору. Страх обволакивает тебя и с каждым шагом становится все страшнее. Но ты продолжаешь приближаться к заветной цели, потому, что она зовет тебя неотступно, как дальний звон церковного колокола.
И вот он перед тобой. Трясущимися от волнения руками, в нетерпении ты отдергиваешь полог, закрывающий его, и отходишь, потрясенный красотою увиденного. Теперь тайна известна, но было бы лучше не знать ее. Она лишает покоя и сна, заставляет делать вещи, которые ты никогда раньше не делал, и совершать немыслимые поступки.
***
Когда солнце поднялось над крышами домов и засияло ярко, я взял все необходимое и пошел к заранее намеченному месту.
«Какие интересные блики на крышах?! Вчера их не было. Вернее, они были, но цвет совсем другой. Может солнце светило иначе, сквозь облака, преломление лучей и все такое» – подумал я.
Вот стих ветер, и облака почти замерли, застыли, сохраняя причудливые формы. Небо же с темной синевой, а вчера было светло-голубое. Каждый день, по-разному.
«Какой хороший пейзаж получился, радостный. Нет, здесь другой оттенок. Придется смешивать». Иногда я рвал свои картины. Находил их плохими, отвратительными. Но чаще получалось хорошо и вполне прилично. Тогда я радовался. Выставлял их перед собой и наслаждался, созерцая.
Пейзаж готов. Я сел, прислонил голову к гранитному камню и стал по-привычке сравнивать. Так я сидел долго. Солнце пригревало, и хотя я сидел в тени, мне было тепло из-за недостатка ветра. Дело было на набережной, где всегда обычно присутствует ветер, но сегодня его не было. Глаза мои устали, и я задремал. Кто-то тронул меня за плечо. Я поднял глаза и увидел женщину в синем костюме. Небольшого роста, изящная. Она стояла рядом и с любопытством смотрела на меня, чуть улыбаясь.
– Вот уж не думала, что художники спят, когда рисуют свои картины! – сказала она приятным голосом.
– А я не сплю, просто задремал.
Она улыбнулась и повторила:
– Я не сплю, просто заснул.
На первый взгляд, она казалась обычной женщиной, каких много ходят по улицам, мимо меня, в то время когда я рисовал, проходили сотни таких. Обычное лицо и фигура. Но вот глаза и походка. Ее походка была плавной, как будто она не шла, а плыла.
– Вы всегда гуляете по набережной? – спросил я.
– Да, привыкла. Мне нравится здесь. Но, пока лето, я живу загородом.
Она взяла в руки альбом и спросила:
– Можно?
– Вы хорошо рисуете – сказала она, рассмотрев мои рисунки, и присела на нагретый солнцем камень. – Расскажите о своих рисунках. Они необычны. Там есть то, чего я не могу понять. Вот этот силуэт, он повторяется, и на эскизах он есть. Кто это?
– Это женщина.
– Просто женщина? Интересно.
Я подумал тогда, глядя на нее: «Если бы она попросила написать ее портрет, то я непременно бы согласился».
И тут она спросила:
– Нарисуете мой портрет?
Я замялся и ответил:
– Вообще-то я портреты не пишу, но попробую. Не знаю, получится ли.
– Получится, я уверена – сказала она и кивнула мне на прощание.
Отойдя несколько шагов, она вернулась.
– Знаете, что…
– Что?
– Вам неудобно здесь рисовать. Ведь так? Что здесь, что дома… Что молчите? Впрочем, можете молчать. Как угодно. Я и без вашего ответа, все вижу. Не те условия.
Я пожал плечами и кивнул головой. Она продолжила, прохаживаясь вокруг меня:
