– Что за херня, Саша?!
Его голос обрушивается на меня, как удар хлыста, режет воздух, пробирает до костей. В нём злость, нет – гнев. Настоящий, обжигающий, идущий изнутри.
Стою перед ним, еле сдерживаясь, сжав кулаки, будто готовлюсь к бою. Сердце стучит так сильно, что кажется, вот-вот пробьётся наружу. В груди бурлит ярость – густая, горячая. Что он ещё хочет от меня? Я и так делаю все возможное, чтобы не сорваться.
– Издеваешься надо мной? – слова срываются с губ сквозь стиснутые зубы.
Я хочу уйти. Развернуться и просто уйти. Но его глаза сверлят меня, и это держит на месте.
– Ты что творишь, дура?! – рычит он, шагнув ближе.
Резко моргаю, дыхание сбивается на секунду, но тут же ловлю воздух и хмурюсь.
– Что не так?! – выплёвываю в ответ, чувствуя, как меня колотит от злости.
Плечи напрягаются, тело словно просит движения – хочу ударить, хочу отбросить его руки, хочу…
Но он уже наклоняется ближе, щурится, его лицо – в нескольких сантиметрах от моего.
– Ты прикалываешься, что ли?! – говорит он медленно, чеканя каждое слово. – Ты моя девушка! – его голос рвётся на резкий рывок, грубый, злой. – Любящая, блядь, девушка!
Он сжимает мои плечи сильнее. Я чувствую, как пальцы впиваются в мою кожу, и ярость во мне вспыхивает ещё сильнее.
– Какого хрена ты смотришь на меня так, будто я веду тебя на казнь?!
Я сглатываю, губы сжимаются, но дыхание предательски сбивается, слишком резкое, слишком частое.
– Сотри этот траур со своего лица и играй свою роль нормально!
Резко вырываюсь, делаю шаг назад, плечи горят от его хватки. Но внутри всё кипит еще сильнее, пульс стучит в ушах, будто кто-то бьёт в барабаны прямо в черепе.
– Мог бы просто нанять актрису, чтобы играла свою роль нормально, – бросаю в него слова.
На секунду его глаза вспыхивают. Вижу, как напрягаются мышцы на скулах, как он делает тяжёлый вдох.
– Я заплатил шлюхе два миллиона за это. Будь добра, отрабатывай.
Всё застывает. Я не дышу. Мир как будто на секунду становится бесшумным. Сердце замирает, а потом взрывается бешеным ритмом. Чувствую, как волна обиды и гнева заливает меня целиком, пульсирует в висках, сжимается в груди.
– Я не шлюха! – кричу, и мой голос ломается, взрывается.
Меня всю трясет!
Вижу, как он наклоняется, самодовольная усмешка растягивает его губы.
– Ой, простите, что называю вещи своими именами, – говорит он.
Не могу дышать. В груди будто комок, ладони еще больше сжимаются в кулаки, до боли, до побелевших суставов.
– Эскортница? Жрица любви? Так лучше? – безжалостно продолжает он. В его глазах плещется ехидство. Ему это нравится. Нравится унижать и обижать меня. Грудь вздымается резко, слишком резко, воздух врывается в лёгкие судорожными вдохами.
Я чувствую, что вот-вот взорвусь.
Не знаю, хочу ли закричать или ударить его.
Но я больше не выдерживаю.
Господи, как же мерзко!
Рука сами собой поднимается, и прежде чем успеваю осознать, со всей силы отвешиваю Мельникову пощёчину. Глухой звук удара раздаётся в комнате. Его голова резко дёргается в сторону, и почти сразу на щеке проявляется красный след.
Но он… он даже не злится.
Не орёт, не хватается за лицо, не отшатывается.
Только коротко хмыкает и медленно поворачивает голову обратно, снова впиваясь в меня этим своим холодным, высокомерным взглядом. Как будто я просто мусор ему под ноги бросила. Как будто ему даже не больно.
– Легче стало? – спрашивает он с надменной усмешкой, глядя на меня сверху вниз.
Каждое слово скользит с его губ, как яд. В глазах ни капли эмоций, только ледяное любопытство, как будто он наблюдает за экспериментом.
– Нет! – шиплю, чуть подаюсь вперёд.
Еле сдерживаю слезу, которая вот-вот скатится.
Чёрт. Не перед ним.
Сжимаю кулаки, вбиваю ногти в ладони. Не заплачу. Ни за что. Воздух в комнате кажется густым и вязким, хочу уйти. На улицу. На свободу.
