Пролог
Судьба не стучится вежливо в дверь. Она врывается в твою жизнь, как ураган, сметая все планы, как карточный домик. Она подбрасывает тебе конверт с чужим именем, или старый ключ от несуществующей двери, или одну-единственную игральную кость с незнакомой графию. И говорит: «Сыграешь?».
Отказаться – значит навсегда остаться в скучном, предсказуемом мире, где ничего не происходит.
Согласиться – значит сделать ставку. Ставку в игре, правил которой ты не знаешь, а приз которой не ведом. Я сделал свой выбор. И моя фигура на этой гигантской доске сдвинулась с места.
Глава 1. «Ставка на неизвестное»
Всё началось с проигрыша. В прямом и переносном смысле. Я поставил последние пять тысяч на кон в покере с ребятами – и безнадежно слил. В качестве шутливого «утешительного приза» мне сунули в руки пыльную старую шкатулку, найденную на чердаке. «Держи, Алексу, твой выигрыш! Внутри, гляди, судьба твоя лежит!». В шкатулке, пахнущей нафталином и временем, не было ничего, кроме одной-единственной карты. Не игральной, а странной, на плотном желтоватом картоне. На ней был изображен извилистый путь, теряющийся в тумане гор, а в углу – цифра «XXI» и надпись на латыни: «Incipit Ludus». «Игра начинается».
Я рассмеялся, сунул карту в карман куртки и забыл. Наутро я обнаружил, что карта лежит не в кармане, а на столе, будто ее кто-то положил. Рядом с ней лежал билет. На автобус. На сегодняшний день. С пометкой: «Рейс 17:30. Конечная – поселок Орехово». Это уже было не смешно. Это было странно. Я проверил расписание – рейс №17:30 действительно существовал. Словно кто-то невидимый дергал меня за ниточки, предлагая сделать следующую ставку. Любопытство оказалось сильнее страха. Что я терял? Просевшую диванную подушку и работу курьера, которую и работой-то назвать было сложно? Я бросил в рюкзак самое необходимое и поехал на вокзал.
Автобус был тем же побежденным жизнью существом, что и большинство его пассажиров. Он уныло пыхтел на перроне, будто собираясь с силами перед последним в жизни рывком. Я предъявил свой странный билет – водитель, мужик с усталым лицом и в засаленной куртке, лишь кивнул на дверь, даже не взглянув на него. Казалось, мое присутствие было ожидаемым. Я закинул рюкзак на багажную полку и устроился у окна. Салон наполнялся людьми с потрепанными сумками и уставшими глазами – местными, возвращавшимися домой после городских дел. Их разговоры были о ценах, огородах и соседях, о самой обычной, приземленной жизни. Я ловил себя на мысли, что завидую их простоте. У них было место, куда ехать. А я ехал в никуда, подчиняясь указаниям с куска картона.
Пока я размышлял над этим, в салон вошла она.
Ветер ворвался вслед за ней, закрутив полы ее длинного плаща. Девушка окинула взглядом полупустой салон, и ее взгляд на секунду задержался на мне. Не просто скользнул, а будто отметил. В ее руках она перебирала странный предмет – старинные часы на серебряной цепочке, стрелки которых замерли на без пятнадцати двенадцать. Она выбрала место через проход от меня и устроилась у окна, не глядя в мою сторону. Она не достала телефон, не стала листать журнал. Она просто смотрела в окно, но взгляд ее был устремлен куда-то далеко, за горизонт, будто она видела не убогие придорожные пейзажи, а какие-то иные, невидимые мне миры. Я не мог отвести от нее глаз. В ней была какая-то магнитная сила, смесь хрупкости и несгибаемой стали. Она чувствовала мой взгляд и повернула голову. Ее глаза были цвета осеннего неба – серые, глубокие, с золотистыми искорками. В них не было ни удивления, ни раздражения. Было лишь спокойное, изучающее любопытство.
