Если бы я знал, кто этот господин, зачем к нам пришел и как будет себя вести, я бы ему прямо на пороге сказал, что он ошибся дверью, домом и улицей. Но, в отличие от моей ближайшей подруги и напарницы Варвары, я не очень силен по части интуиции, а потому дал промашку – пригласил его зайти и, более того, без всякого предварительного выяснения провел прямиком в кабинет директора нашего детективного агентства «Феникс» Геннадия Кирпичникова.
Впрочем, если уж быть точным, в кабинет его завел сам Кирпичников, встретивший нас в коридоре. Однако, будучи ближайшим сотрудником и хорошим другом Гены, я мог бы принять первый удар на себя. Я же этого не сделал, ограничившись тем, что принял из рук визитера довольно странную для пусть и не жаркого, но все же летнего дня размахаистую хламиду, после чего сам визитер вмиг превратился в маленькую тощую собачонку.
– Козлинский! Григорий Акимович! – провозгласил он с тем пафосом, с каким провинциальный конферансье объявляет самый ударный номер. При этом он гордо вскинул свою прилизанную головенку, вытянул цыплячью шейку и победно блеснул глазками-бусинками.
Судя по его тону, нам следовало соскочить со своих мест и закричать «Браво!». Но мы продолжали сидеть с видом тупых зрителей, которые никак не могут сообразить, что пора разразиться громкими аплодисментами, и этим ввергли неизвестного господинчика в неописуемое изумление.
– Как?! – возопил он. – Вам мало о чем говорит моя фамилия?!
– Она нам вообще ни о чем не говорит, – ответил Гена за нас обоих, хотя мне, честно признаться, эта фамилия что-то говорила, только я не мог вспомнить, что именно.
Маленький господинчик всплеснул маленькими ручками и, не вынеся потрясения от нашей дремучести, бессильно рухнул на первый подвернувшийся стул. В таком рухнувшем состоянии он пробыл не менее минуты (причем я не мог отделаться от ощущения, будто вижу перед собой кем-то небрежно брошенный носовой платок), после чего вновь вскочил на ноги и произнес с вызовом:
– Я – будущий мэр!
Не знаю, как Гена, а я после таких слов готов был рухнуть сам и не сделал это лишь потому, что отличаюсь хорошим самообладанием. Уж если подобное существо с замашками актера из погорелого театра – будущий мэр, то я имел полное право претендовать на пост премьер-министра. Разумеется, я не позволил себе даже легкой усмешки – равно, как и Гена, который, в отличие от меня, даже не удосужился напрячь голову и вспомнить, где мог слышать фамилию Козлинского.
Но я-то вспомнил. Именно эту фамилию видел в газете, где публиковался список почти десятка кандидатов на должность мэра. Я еще тогда подумал: сколько, оказывается, людей считают себя способными рулить нашим большим городом.
– Допустим, вы – будущий мэр. И что с того? – сказал Гена столь буднично, словно наш визитер намеревался стать вахтером на складе ночных горшков.
– В каком смысле «допустим»?! – взвился Козлинский.
– А в том, что вы пока не мэр, и я пока не знаю, кто вы такой и зачем сюда явились, – отрезал Гена, нимало не заботясь о деликатности.
– Я обязательно буду мэром! – едва ли не топнул ножкой Козлинский и вновь уселся на стул, приняв надменный вид. Можно было подумать, мэрское кресло уже подкатили под его тощий зад.
Однако в данный момент его зад поддерживал наш стул, а мы не входили в число его подчиненных, готовых терпеть затянувшуюся паузу, что Козлинский, наконец, понял, заговорив с подчеркнутой важностью:
– Я принимаю участие в предвыборной кампании, являясь председателем Фонда формирования общественного сознания и развития гражданских инициатив.
– Чего, чего? – наморщил лоб Гена.
