Игры миллионеров или Однажды в Америке

Забудь о том, что мы чужие!

Мы не знакомы, не близки.

Во сне приди. Губами злыми,

Мне губы страстью обожги!

Чтоб утром, ты, в другой вселенной,

Проснулся, образ мой храня,

Мечтая быть лишь мною пленным,

Легко шепнул: «Найди меня».

– Быть известным человеком – пытка. Потому что на тебя ложится огромная ответственность – оправдать мечты миллионов тех, кого ты никогда не видел и не увидишь, потому что, по их мнению, ты не можешь быть хуже того идеала, что они нарисовали себе в мечтах. Только потому, что ты смог затронуть в их душах нужную ниточку. И все! Колокольчик зазвенел…. – Красивое лицо мужчины исказила злая ухмылка. Он повертел в руках пустой бокал, и швырнул его в темную гладь океана. Старая бригантина, уже давно гнившая на причале и доживавшая свой век открытым рестораном, качнулась, будто соглашаясь с его словами.

– И чем это плохо? – Я посмотрела на тающие круги. Молча допила шампанское, обернулась и поставила бокал на стол. Не такая уж у меня большая зарплата, раскидываться казенной посудой!

– Пло-о-охо? – Мужчина повторил это слово с растяжкой, словно не веря, что оно могло прозвучать – ведь, кажется, так все доходчиво объяснил. – Я не сказал что это – плохо! Я сказал, что не все могут оправдать такую ответственность! Не все могут быть поводырями миллионов! – Он снова оперся о потрескавшийся от солнца борт.

– Скажите, а сами как считаете – вы справились с этой задачей? – Я перестала разглядывать блики прибрежных фонарей, раскрасившие водную гладь и посмотрела на собеседника. Какое у него знакомое лицо… Кто он такой? Где я его видела? Забавно… Я беру интервью у человека, которого даже не знаю! Или знаю?

– Вот вы сами мне и скажите! – Он тоже посмотрел на меня в упор и вдруг улыбнулся. Заходящее солнце расцветило желтым сталь его серых глаз, а морщинки лучики сделали улыбку мужчины искренней и нежной. Я почувствовала, как мои губы разъезжаются в ответной улыбке, как вспыхнули щеки, а сердце зашлось в диком беге.

Не в силах отвести от него взгляд, только пожала плечами. О чем он спрашивал?

Вдруг его улыбка потухла, золотистые лучики исчезли. Он холодно смерил меня безразличным взглядом, отстранился от бортика и отчеканил.

– Ты такая же, как все! Видишь только то, что тебе показывают! Ты даже не знаешь кто я! Какой я! Похоже, я зря трачу свое бесценное время!

Я глотнула побольше воздуха, чтобы сказать этому напыщенному типу все, что я думаю о нем, но тут случилось самое ужасное, что может случиться с журналистом. Мой клиент, моя звезда, моя сенсация развернулся, и, кинув на стол несколько зеленых бумажек, направился между столиками к выходу.

Растерянно проводив взглядом его статную, высокую фигуру, я бросилась следом.

– Постойте! Подождите! Вы еще не ответили на мои вопросы! Постойте, эм… – Боже, как же его зовут? Кто он такой? Я должна вспомнить! Я должна!!!

Резкий звонок заставил меня распахнуть глаза и подскочить на диване. Это был сон? Я спала?

Фу, черт! Моя работа скоро меня доконает! Уже во сне снятся интервью!

Я с силой потерла лицо, заставляя развеяться остатки сна.

Вот, почему я не знала его имени! Это сон! Всего лишь сон!

И все-таки чем-то он меня зацепил….

Звонок повторился.

Нашарив у дивана телефон, я вгляделась в высветившийся номер. Улыбнулась.

– Да, мамочка!

– Прости, детка, не разбудила? – Послышался ее бархатный голос с виноватыми нотками. Мама с отцом всю жизнь проработали на благо родины, выполняя дипломатические миссии. В детстве я их видела очень редко, отданная на воспитание двум бабушкам сразу. Правда я ничуть не пожалела об этом, вдвойне избалованная вниманием и любовью. Средств хватало всегда.

Когда я стала подростком, родители вызывали меня к себе на каникулы где бы они не находились, а помотало их по миру от души. Больше всего понравились каникулы на мое шестнадцатилетие. Родители тогда были в Америке, и чтобы показать дочери океан, перебрались из Вашингтона в Лос-Анджелес.