Иллюзии теней

Тем, чьи души помнят вкус любви – чистой, как утро, и стойкой, как вечность.

– Какого черта, Брай? – я тихо вздыхаю, поднимая голову к небу.

Этого просто не может быть. Я стараюсь глубоко дышать, пытаясь сохранить остатки нервов. Но это получается чертовски плохо. Скидывая туфли около входной двери, я прохожу в глубь дома, ступая по холодной плитке босыми ногами. Ступни отзываются приятными покалыванием.

– Витэлия, нам нужно что-то с эти сделать! – протестует мой помощник.

– Я знаю! Насколько все плохо?

Опираясь руками на холодный мрамор кухонного островка, я стараюсь успокоиться и услышать все, что собирается рассказать мне Брай. Дела в моем подпольном казино идут чертовски плохо, и я знаю, что это была моя ошибка. Я не должна была соглашаться на это соглашение, но что сделано, то сделано.

– Еще несколько месяцев и мы будем банкротами. Ставки упали, процент выигрыша повысился. Я не знаю, что за напасть, но многие постоянные гости перестали посещать зал, – тараторит Брай.

Банкротство. Согласитесь страшное слово, которое может разрешить жизнь и повернуть ее на все триста шестьдесят градусов. Меня не особо волнуют деньги. Я родилась в одной из богатейших семей Италии. А если быть точнее, то дедушка – премьер – министр Италии, а папа – министр экономики. И конечно же я пошла по стопам своей семьи. Я не останусь на улице без гроша в кармане.

Но принимать поражения крайне тяжело.

– Я смогу приехать через неделю и посмотреть, что можно с этим сделать. Действуем по старой схеме.

Брай что-то шепчет себе под нос, а потом произносит одно слово:

– Хорошо.

Вызов прерывается. Бросив телефон на стойку, я смотрю на потускневший дисплей. По лицу ползет грустная улыбка. Нынешняя ситуация очень символична. Буквально три года назад мое нелегальное казино светилось ярче всех конкурентов в Лас-Вегасе, а сейчас мы гаснем как самая яркая звезда на небосводе.

Еще немного и мы упадем, погаснув навсегда.

Я нервно раскачиваю ногой, наблюдая за отцом, Антонио Руссо, который сосредоточенно перебирает множество бумаг на столе. Он – воплощение статного мужчины, которому уже за сорок пять. В белой рубашке, подчеркивающей его загорелую кожу, он выглядит как истинный итальянец. Статные плечи, широкая грудь придают ему внушительности и строгости. С тех пор как мама ушла из жизни, он стал самым завидным женихом в нашем округе. Говоря о ней, он всегда с теплотой вспоминает, как она была его любовью. Мама погибла, когда я только появилась на свет. Это потеря оставила глубокий след в его сердце, но он часто повторяет, что, несмотря на утрату, он обрел гораздо больше – меня. Эти слова приводят меня в смятение. Каждый раз, когда он говорит это, у меня подступают слезы. Даже сейчас, в этот момент, я стараюсь моргать чаще, чтобы сдержать эмоции.

Вдруг его небесно-голубые глаза, такие же, как и у меня, поднимаются от бумаг и проникают в меня своим теплым взглядом. Это удивительное совпадение – один цвет глаз, который передается из поколения в поколение в нашей семье, несмотря на итальянские корни.

– Что такое, дорогая? – спрашивает папа, хмуря брови, но его голос остается мягким, полным заботы.

Я стараюсь собраться с мыслями и отвечаю:

– Я в порядке, папа.

Ничего не говоря, отец с легкостью поднимается с кресла, его движения уверенные и целеустремленные. Он начинает надевать пиджак, аккуратно застегивая пуговицы.

– Сегодня важное собрание. Нужно убедительно выступить. Вся команда рассчитывает на меня, – произносит он, стараясь скрыть волнение, которое, как мне кажется, проскальзывает в его голосе.

Хотя внешне он выглядит уверенно, я знаю, как сильно он переживает. Отец совсем недавно вступил в должность министра. Я поднимаюсь с кресла, следуя его примеру, и подхватываю бумаги, разбросанные по столу.